– Не то слово. К тому же, как и всякий художник, Коробков прекрасно представляет себе ценность тех или иных полотен, а еще у него, как выяснилось, есть халтура. Иногда он подрабатывает оценщиком в одном антикварном магазине, помогает оценивать живописные полотна, удостоверяет подлинность. Говорят, атрибуция – это его хобби, но он большой специалист. Я звонил нашему ценному консультанту гражданину Воскобойникову, он тоже знает Коробкова. Не лично, но как о специалисте о нем наслышан. Не исключено, что именно через этот магазин он собирается толкнуть краденое. Не сразу, разумеется, и не через торговый зал. Ну что я тебе объясняю? А может, и не через магазин, судя по всему, знакомства в нужной области у него имеются. Шубки и золотишко он вообще скорее всего подельнику отдал, это барахло, может, скорее всплывет.
– Да, знакомства и увлечения у Коробкова любопытные. Подумать только, если бы не сестра Пичугина-старшего, мы бы этого Коробкова еще лет пять могли искать. Прямой связи с Пичугиными у него нет.
– Вот именно! – поднял вверх палец Ребров.
Телефонный звонок прервал их стройные рассуждения.
– Соболев. Слушаю.
– Владимир Александрович, дежурный беспокоит, тут к вам какой-то нервный товарищ на проходной, спрашивает Реброва, мне сказали он у вас?
– Паш, это тебя.
– Да, Ребров… Кто?.. Направьте его к Соболеву… Да, да. Ждем. Ну, Володька, на ловца и зверь бежит. Знаешь, кто к нам пожаловал? – потирая руки, азартно спросил Паша Ребров.
– Даже гадать не буду. Выкладывай. А то гость сейчас в кабинет постучится.
– Борис Леонидович Коробков. Собственной персоной.
– Вот это да. Любопытно будет познакомиться. Только с чего бы этот визит?
– Сейчас и посмотрим.
– Разрешите? – буквально ворвался в кабинет высокий, худощавый мужчина в распахнутой куртке, со встрепанными русыми волосами и нервным, дерганым лицом. – Мне майора Реброва.
– Добрый день. Павел Артемьевич Ребров, а это вот мой коллега старший следователь Соболев Владимир Александрович, – представил коллегу Ребров. – Проходите, гражданин Коробков. Присаживайтесь.