Прощальный подарок Жужелицы

– Марина Вячеславовна к вам неравнодушна. А ведь она симпатичная женщина, и не так давно потеряла мужа. Чего вы тянете? Взяли бы быка за рога.

– Это моя личная жизнь! – отрезал Вирятин. – Говорите, зачем позвали.

– Криминальные темы никуда от вас не денутся. Рекламную серию газете подброшу, потолкую с кем надо – и останетесь редактором отдела хроники и расследований. Как можно скорее поговорю, пока не начался октябрь!

– Я вчера пописал новый трудовой договор.

– Подписали? В самом деле? – рассмеялась Дремлюгина. – Это всего лишь бумажка. Долго, что ли, её порвать?

– Меня решили понизить после звонка губернатора, – грустно сказал Вирятин. – Нашли козла отпущения.

– Ах-ах-ах, губер-бубер, губер-бубер! Какая большая шишка! – вновь захохотала Ирина Геннадьевна. – Мой «Бальзам», напомню – это стратегический инвестор в регионе. Не только с сетью магазинов, но и со своим производством. Со свинокомплексами, с полями кукурузы, люцерны и фуражной пшеницы, с производством мраморной говядины. Я не просто его мажоритарный акционер, а фактически хозяйка. Скоро стану председателем совета директоров, ведь в кармашке у меня контрольный пакет. Могла бы унаследовать и шестьдесят шесть процентов акций, если б Серёжа перед смертью не продал пятнадцать. Впрочем, пятьдесят один – тоже нехило… Конечно, есть в Ямове и более влиятельные люди, по сравнению с которыми я девчонка… но губер к ним точно не относится. Думаю, он ко мне прислушается. Сделаю вас и замредактора. Со временем.

– Что я вам буду должен за покровительство?

Вдова внезапно встала из-за стола, поправила на себе платье и начала теребить бусы из голубых алмазов.

– Как думаете, чем закончится следствие? – наконец, спросила она. – Эти суки найдут убийц и голову моего мужа?

– Голову нет, а преступником кого-нибудь назначат, – честно ответил Вирятин. – Выискивать зацепки им в лом. Такие у нас правоохранители!

Дремлюгина села и с симпатией посмотрела на него: нашла единомышленника!

– Вот именно! – кивнула она. – Эти лентяи из следственного управления настоящих убийц не будут искать. Упекут в тюрьму какую-нибудь мелочь из чеченской диаспоры. В самом деле, кто мог отрезать голову человеку? Конечно же, радикальные муслимы! У бандитов-христиан другой стиль. Такой у следаков ход мысли…

– Вы в эту версию, значит, не верите?

– Не верю, конечно, – согласилась Ирина Геннадьевна. – Хочу найти настоящих убийц, иначе меня так и будут за глаза винить в смерти мужа. В предпринимательской среде ведь судят просто: «Кому выгодно?» А кто, по их логике, больше всех был заинтересован в смерти Сергея Петровича? Ясен же пень, наследница! Она, стало быть, и сговорилась с чеченами… И не будет этим скотам дела до того, что я вправду любила Серёжу. Поразилась, когда его встретила! Мы с ним случайно познакомились. У меня к тому времени уже был свой небольшой бизнес. Я его продала и купила пакет акций «Бальзама». Решила, наивная дура, заняться корпоративным шантажом. Прочитала статейки о Кеннете Дарте и воодушевилась. В общем, меня в задницу ужалила романтика гринмейла. Заявилась я на собрание акционеров, начала качать права. Тут Сергей Петрович меня и заметил. Подозвал к себе и шепнул: «Не занимайтесь больше такими вещами! Тут Россия, а не Запад. Быстро голову оторвут». Дальше всё так завертелось, что я совсем потеряла голову. Серёжа был первым, кто увидел во мне личность, а не просто красивый кусок мяса… и сделал предложение. И я его полюбила. Он был вроде бы и свой в бандитском мире, но совсем другой: тонкий, красивый, образованный. Очень поэзию русскую любил…

– Насколько я знаю, следствие вас и не подозревает в убийстве мужа.

– Алиби у меня стопудовое. В момент убийства была за границей. В Россию звонила только мужу и родителям. Все мои разговоры записаны. И потом, если бы даже я и захотела убить Серёжу, зачем отрезать голову? Я ж не обдолбанная террористка.

– Будете сами докапываться до истины?

– Да. Чего бы это мне ни стоило! – улыбнулась Вирятину хозяйка особняка. – Не только чтобы не ходили разговоры о моей якобы причастности. Ещё хочу отомстить. Найду убийц – привезу сюда и живьём разорву на мелкие кусочки. Сама! Своими маникюрными щипчиками!

Дремлюгина вдруг осеклась: в гостиную вошла служанка.

– Ещё глинтвейна? – вкрадчиво спросила она.

Ирина Геннадьевна кивнула. Домработница поставила напиток на стол и замерла, ожидая распоряжений. Вирятин чиркнул по ней взглядом. Она была стройной, женственной, с правильным овалом лица, но чересчур слащавыми чертами. Такие физиономии обычно называют «пасхальными яичками».

– Иди уж, Ксюшка! – бросила ей Ирина Геннадьевна. – Скажи повару, чтобы приготовил ужин.

Та угодливо улыбнулась, развернулась и выбежала из гостиной.

– До чего же исполнительная и смышлёная девушка! – ласково сказала ей вслед хозяйка дома. – Были бы все такими.

– Ирина, вы не договорили. Значит, хотите, чтобы я вам помог? – спросил её Вирятин.

– Конечно.

– Не проще ли нанять частного детектива?