Прощальный поклон капитана Виноградова

– Нет, почему же? Бывает, – поддержал эксперта пропитанный с вечера алкоголем Бубен. Сам он компьютерными играми не увлекался, но поданная реплика лишний раз подтверждала, что неисправимые оптимисты встречаются даже среди представителей самых что ни на есть циничных профессий.

В этот момент мощные динамики «пентиума» выдали в окружающее пространство раскатистый грохот взрыва. И сразу же, перекрывая его предельные децибелы, зашелся в отчаянном стоне неудачливый игрок, только что сменивший перед монитором Дениса:

– О-о! У-а-а, с-сука! – Это прозвучало так искренне, так натурально… Столько неподдельной боли слышалось в этих звуках – можно было подумать, что бедолаге по-настоящему вырвало напрочь и ноги, и то, что между ними.

– Теперь я!

– Слушайте, имейте совесть…

– Ладно, погоди, сейчас он, а потом…

– Ты чего толкаешься? Оборзел, молодой?

Не достигнув привычной критической отметки, суета вокруг компьютера неожиданно стала стремительно успокаиваться. Удивленный Нечаев перевел взгляд с притихших отчего-то коллег на дверь кабинета – и сразу понял, в чем дело:

– Здрас-сте…

В проеме грузно маячила фигура начальника отдела – в форме, при всех регалиях.

– Детский сад, – констатировал он сквозь зубы. – Вам что, больше делать нечего?

Толпа уже равномерно и молча рассредоточивалась по помещению, в руках зашелестели казенные бумаги, и лица приняли выражение глубокомысленной готовности к трудовым свершениям.

Кое-кто из особо нервных непостижимым образом начал просачиваться мимо грозного шефа в коридор.

– Убрать сейчас же эту гадость в камеру вещественных доказательств! И опечатать. Ясно? – Шеф перевел так и не оттаявший взгляд на Дениса и Александра Ивановича: – Готовы?

– Так точно! – отрапортовал за обоих эксперт.

– Поехали.

Он развернулся на месте – строго по уставу, через левое плечо. И растаял в холодном сумраке коридора, прежде чем оскорбленный человеческим невниманием «пентиум» выпустил ему в спину короткую злую очередь…

Через несколько минут они уже сидели в чисто вымытых по поводу предстоящего визита «жигулях» – на заднем сиденье, рядом с заместителем шефа по оперработе. Сам начальник, естественно, расположился впереди:

– В прокуратуру!

За время пути никто не проронил ни слова, только один раз водитель что-то уточнил у соседа, но что именно – Денис не расслышал. Очевидно, речь шла о выборе маршрута.

Ну и ладно! Собственно, все положенные наставления он уже получил сполна – неоднократно и заблаговременно.

Наконец машина припарковалась в ряду «Волг» с престижными милицейскими номерами и еще более начальственных иномарок.

– Вроде успели? – Первым ступил на заплеванный тротуар у дороги эксперт-криминалист, демонстрируя свою относительную независимость от спутников.

– Без нас не начнут…

И действительно, без них не начинали.

– Ну, пронеси, Господи!

Для любого сотрудника милиции любить прокуратуру по меньшей мере противоестественно. Оперативники поопытнее считают коллег из высокой надзорной инстанции тупыми бездельниками и продажными канцелярскими крысами, те же, в свою очередь, относятся к подопечным с неистребимым подозрением и значительной долей брезгливости.

Однако изредка какая-нибудь из ряда вон выходящая акция криминального мира вдруг будоражит общественное мнение – и тогда руководителям правоохранительных органов ненавязчиво напоминают, что деньги им платятся вовсе не за внутриведомственные дрязги, а за то, что принято называть «беспощадной борьбой с преступностью». Немедленно создается совместный штаб, на телеэкранах сурово хмурятся и надувают щеки руководители оперативно-следственных групп, кого-то не того хватают, а потом – выпускают без лишнего шума…

При этом прокуратура старается по возможности равномерно распределить груз ответственности и всю черновую работу на плечах безответных «смежников», оставляя себе лишь тяжелое бремя славы в случае оперативно-следственного успеха.

Так вышло и на этот раз.

Вслед за коллегами Денис поднялся по широкой, кроваво-красной ковровой дорожке, распластанной снизу вверх вдоль мраморной лестницы времен расцвета империи.

– Проходите! – Молодая, но уже неприлично раздавшаяся секретарша даже не сочла необходимым поздороваться. Она высокомерно тряхнула задницей и развела в стороны массивные резные створки высокой двери.

– Спасибо.

В такой кабинет Нечаев попал впервые. Это помещение было даже как-то неудобно называть кабинетом – скорее, парадный зал, более подходящий для подписания мирных межправительственных соглашений или чьей-то безоговорочной капитуляции.

Потолок со старинной позолоченной лепкой, музейные кресла с высокими спинками вокруг обтянутого сукном стола, опадающие на окна тяжелые шторы…

Когда-то, еще при царе, здесь сидел товарищ, то есть заместитель министра юстиции. Потом его сменили другие «товарищи» – они быстро вошли во вкус имперской роскоши, благодаря чему интерьеры помещений почти не пострадали в ходе национализаций, коллективизаций, электрификаций и контрибуций.