Прощальный поцелуй

– Вроде того, – сказала она, внимательно следя за выражением его лица в поисках каких-то намеков на подозрительность. – После выставки интерес к архивным материалам резко возрос. И мне нужно было кое-что разузнать относительно одной из фотографий.

– Ты летала туда одна?

– Да, – ответила она, в очередной раз испытав угрызения совести.

Ее тошнило от того, что она лжет с такой легкостью. Вначале это просто маленькая неправда, которая постоянно разрастается, словно снежный ком, и в конце ты уже и сам сомневаешься, так ли все было на самом деле. В свое оправдание она говорила себе, что она ведь действительно летела в Санкт-Петербург одна, даже если в аэропорту ее и встречал мужчина, с которым у нее потом был секс – три раза за ночь.

Ник улыбнулся.

– Должен признаться, воображение рисовало мне, что это было романтическое приключение со Стивеном.

– Неужели тебе удалось такое представить? – нервно усмехнувшись, сказала она.

Они помолчали. Эбби почувствовала, что внутреннее напряжение немного спало, и это было хорошо: она не была настроена на конфронтацию с мужем.

Она знала, что теоретически супружеские пары могут вести одни и те же споры снова и снова – иногда в течение всей семейной жизни, но ей очень не хотелось еще раз воспроизводить их злобную, со взаимными обвинениями, стычку в Гайд-парке. И не только потому, что это очень изматывало ее: она не была уверена, что ей удастся не выболтать всю правду про Санкт-Петербург.

– Тебе бы понравилось в России, – наконец сказала она. – Я переживала, когда ехала туда, но там оказалось замечательно. Потрясающая архитектура: эти поблекшие фасады зданий в стиле барокко, отслаивающаяся местами позолота. Я не уверена, что это настоящее сусальное золото, но выглядит оно волшебно, просто сияет. Это город для принцесс. А метро! На некоторых станциях даже висят люстры.

– Они строились как дворцы для народа, поэтому там полно мрамора и хрусталя. Выглядит все элегантно и под старину, а запустили там первую линию метро только в 50-х годах.

Она изумленно посмотрела на него, хотя и сама не поняла, чему удивляется. Ник всегда мог научить ее самым разным вещам. Его знания были разносторонними и обширными, но он никогда не кичился этим. Она невольно сравнивала его с Эллиотом, который в какие-то моменты вел себя так, как будто считал, что должен заняться ее образованием.

– Я всегда хотел побывать в Санкт-Петербурге. Мы должны были бы съездить туда вместе, – сказал Ник, глядя ей в глаза.

– Ник, мы с тобой никогда никуда не ездили дальше Корнуолла.

– Мне казалось, что мы оба этого хотели.

– Ничего подобного! Я понятия не имела, что ты горишь желанием побывать в России.

– Ну, вероятно, мы с тобой перестали общаться по-настоящему задолго до того, как расстались, – беззлобно заметил он.

– Ты знаешь, что я люблю Корнуолл, – сказала она, вспоминая барбекю на пляже: небольшие металлические решетки, линкольнширские сосиски из супермаркета, банановый кетчуп, который они всегда высмеивали, покупая его, но который на самом деле нравился им обоим.

Увидев, что он заметил отсутствие обручального кольца на ее безымянном пальце, она инстинктивно убрала левую руку под стол, положила ее на колено.

– Мы просто жили по привычке, попали в колею, разве не так? – сказала она, испытывая тоску по былым временам. – Я хочу сказать, посмотри на нас сейчас. Каких-то несколько недель назад мы бы этого не сделали.

– Не сделали чего?

Эбби жестом обвела бар.

– Вот этого. Не встретились бы, чтобы выпить в баре на берегу реки. Ты большую часть времени работал в городе, а я – всего в паре остановок на метро. Почему мы никогда такого не делали? Мы могли бы вместе обедать, вместе ходить в галерею Тейт. У меня же диплом по истории искусств, черт побери, а сколько раз я была в Тейт?

– В прошлом году на твой день рождения я подарил тебе абонемент.

– Да, подарил.

Она подняла голову, и взгляды их встретились; внезапно ей мучительно захотелось разобраться, что же с ними произошло.

– Когда мы с тобой в последний раз ходили в бар, чтобы просто пообщаться? Мы же часто делали это, прежде чем поженились.

– Все меняется, Эбби, в том числе и приоритеты.

– Что ты имеешь в виду?

Ник пожал плечами.

– Ну, во-первых, ты перестала употреблять спиртное.

Этот аргумент будто повис в воздухе между ними. Для человека постороннего такое замечание могло бы показаться безобидным, но на понятном им двоим языке оно прозвучало угрожающе.

– Дело было не только в том, что я пыталась забеременеть, Ник. Ты тоже изменился.

Он как-то сразу сник и посерьезнел. Импульсивная и спонтанная сторона его натуры, которая заставляла его прыгнуть в море с крутой скалы в Турции или купить автомобиль «Фольксваген-Жук» бешеного лаймово-зеленого цвета, перестала проявляться. Она смотрела на мужчину, с которым перед алтарем обещала быть рядом всю жизнь, и видела чужого человека. Вероятно, такой же он сейчас видел и ее.

– Эбби, последние шесть лет я работал по двадцать четыре часа в сутки. Спонтанность в таких условиях просто не могла не выветриться.