Прощальный поцелуй

Господи, какая жара! Розамунде казалось, что так жарко ей еще не было никогда в жизни. Она, оттянув ворот рубашки, развязала влажный шейный платок и промокнула им пот на лбу. У нее не было опыта пребывания в по-настоящему жарких местах – разве что она в четырнадцать лет ездила летом отдыхать с родителями на остров Уайт. Но тут все было по-другому; жара, казалось, просачивалась под кожу, а плотный воздух невозможно было в достаточном количестве втянуть в легкие, потому что он был густой, как похлебка. Роз уже давно перестала беспокоиться о своей одежде, которая липла к телу круглые сутки, словно она только что вышла из-под душа. Она посмотрела на крышу из рифленого железа и мысленно попробовала заставить вентилятор под потолком крутиться быстрее.

– Догадываюсь, что льда у них тут нет, – сказала она, прикладывая к щеке оловянную кружку.

– Думаю, после Лимы холодильников на нашем пути вообще не будет, – отозвался Доминик. Он точил на камне один из своих ножей.

– Но, по крайней мере, мы хотя бы уже не в той посудине, – саркастически заметил Виллем, их переводчик, наполовину перуанец, наполовину немец, который встретил их в аэропорту; еще он зарабатывал тем, что во время экспедиции делал снимки для лондонского Королевского картографического института.

Роз и Доминик согласно закивали, вспомнив «Санта-Ану» – ржавый пароходик, который доставил их из Тарапото, неофициальной столицы региона, в Кутуба – крошечный городок, где не было ничего, кроме убогих хижин, и последний форпост цивилизации на пути в непроходимые джунгли.

Это путешествие было ужасным, но других вариантов просто не существовало. Железной дороги в Перу не было – по крайней мере в этой глуши, где лесоматериалы и разные товары гораздо проще было перевозить по воде. Географическое положение и климатические условия этого края были таковы, что прокладывать дороги на большей части территории было непрактично, поскольку стремительно разрастающаяся растительность могла затянуть любое шоссе в считаные дни, а частые паводки и оползни буквально стирали его с лица земли. Гидросамолеты отправлялись вглубь страны лишь время от времени, и единственным надежным способом попасть в Кутуба было плыть на убийственно тихоходном суденышке, у которого на преодоление ста пятидесяти миль вверх по реке ушло десять дней.

Роз до сих пор с содроганием вспоминала каждый момент этого ужасного путешествия. Днем высокая влажность и грохочущий корабельный дизель гнали их на палубу, но безжалостно палящее солнце, тучи насекомых, а то и внезапно обрушивающиеся ливни, как во время библейского потопа, заставляли прятаться внизу. Ночью не было других вариантов, кроме как потеть в своих каютах, читая или тихо беседуя при оранжевом свете керосиновых ламп, вокруг которых кружились ночные бабочки величиной с яблоко.

Роз, которую постоянно укачивало, была счастлива, когда они вновь ступили на твердую землю. Кутуба с ее единственной пыльной улицей, по которой бродили худые собаки и бегала индейская детвора, оставленная, похоже, без чьего-либо присмотра, казалась по сравнению с пароходиком просто оазисом цивилизации.

Мигель, проводник Доминика, встречавший всю команду в Тарапото, привел их в свой дом, стоящий на краю деревни. До отеля «Ритц» этому жилищу определенно было далеко: оно больше напоминало большую лачугу с циновками из пальмовых листьев на полу. Но зато тут, по крайней мере, было электричество, если включить генератор, и чистое постельное белье в комнатах пристройки – единственная дань обходительности со стороны Кваны, сварливой жены-индианки Мигеля.

Розамунда, Доминик и Виллем вышли на лужайку с выжженной солнцем травой. Здесь к ним присоединилось двое их перуанских носильщиков, дружно пыхтевших сигаретами, и Мигель, который, готовясь к совещанию, важно сел на землю, по-турецки скрестив ноги.

– Когда прибудут остальные проводники? – спросил Доминик, открыв бутылку с водой и сделав долгий глоток. Он нервно расхаживал взад и вперед, словно зверь в клетке.

– Я говорил с Педро утром, так что, думаю, сегодня. Посмотрим, – пожав плечами, сказал Мигель.

Роз бросила быстрый взгляд на Доминика, но, похоже, его данное обстоятельство особо не встревожило, и она поняла, что он даже ожидал этого. Проводниками на последний отрезок пути, после которого он должен был остаться уже совершенно один, были двое индейцев из племени, чье поселение находилось недалеко от Кутуба. Они знали джунгли лучше, чем Мигель, который и выглядел, и вел себя, как местные жители, перуанцы, которых Роз встречала в Лиме. Доминик уже имел дело с этим племенем: перед тем как отправиться в свою предыдущую экспедицию по Амазонке, он жил у них в течение шести недель, учась выживать в джунглях, питаясь только тем, что удается там добыть. И он знал их достаточно хорошо, чтобы понимать, что они живут в своем собственном ритме. «Сегодня» вполне могло превратиться в завтра или в какой-нибудь из дней следующей недели.