Прощальный танец (СИ)

«Её неосторожность может вызвать обвал или даже сель!» — вновь забеспокоилась Рена. Нужно было хотя бы ответить! Сознание Рены заметалось в новых сомнениях. Она замедлила шаг и обернулась. Несмотря на то, что вход остался далеко позади, ещё можно было разглядеть смутное пятно света. Ей и в самом деле стоило вернуться, чтобы хотя бы сделать факел, а не рисковать сломать ногу или свернуть шею. Но всё эти волнения были мгновенно забыты, когда в невнятном шипении проскользнули молящие нотки:

— Ты мне нуж-ж-на-с-с-с…

Больше она не слышала и не видела ничего, будто реальный мир с его опасностями и переживаниями перестал существовать. Темнота обволакивала её, маня в свои глубины. Рена беззаветно погружалась в эту вязкую тьму, и для неё стало настоящим потрясением, когда внезапно под землёй появился свет. Мягкий, зеленоватый, он не напрягал глаз и в то же время дал возможность осмотреться. Рена так и не смогла определить его источник, казалось, будто тот просто лился отовсюду и сам по себе. Она очутилась в просторной пещере. С высокого свода свисали ажурные сталактиты, которые почти смыкались с тянущимися к ним навстречу сталагмитами. У всех у них был замысловатый, витой рисунок, плавно обвивающий наросты и отдаленно напоминающий змеиные кольца. Проходя мимо целого леса этих диковинных образований, Рену преследовало стойкое чувство, будто она уже когда-то бывала в этом месте. И чем дальше она продвигалась, тем настойчивее оно становилось. Окончательно слившись, сталактиты и сталагмиты превратились в мощные колонны, и всё чаще в их затейливом узоре проглядывались змеиные образы. Застывшие капли напоминали чешую, а в крупных наплывах угадывались морды змей. Запах гниения и разложения здесь был резче и ярче, едва не доводя до тошноты. Под ногами вновь захлюпала вода, призрачное свечение усилилось, позволяя разглядеть украшенные ажурной бахромой из фантастических, похожих на каменные лотосы, антодитов стены. Проход понемногу сужался и закончился резной аркой, украшенной каменными занавесями. Нагнувшись, чтобы случайно не задеть невероятную красоту, Рена обнаружила под ногами натёки, которые походили на вогнутые шляпки грибов и, подобно ступеням, спускались куда-то в глубину. Становилось всё холоднее, но даже колючий мороз не мог перебить ставший удушающий мерзкий смрад. Оказавшись внизу, Рена сделала всего пару шагов, после чего уткнулась во что-то рыхлое, склизкое и невероятно вонючее. К горлу подкатила тошнота. Отпрянув, Рена воззрилась на странную находку и с ужасом осознала, что угодила прямиком в чью-то полуистлевшую, гниющую плоть.

«Наконец-то! — раздалось у неё в голове, и всё внутри перевернулось от этого голоса. — Ты пришла!»

«Не может быть! — Сознание отказывалось воспринимать происходящее. — Это какая-то иллюзия! Великому Полозу нечего делать в эльфийском руднике!»

Она будто бы вернулась в ночной кошмар от Торика, в котором внезапно самые дикие страхи вдруг начали обретать силу и воплотились в реальность. Глаза безжалостно подтверждали ужасную истину: перед ней находился Великий Полоз, и его состояние было весьма скверным. Приглядевшись, Рена заметила вылинявшую, ставшую почти прозрачной чешую. Ломкая и хрупкая, та легко осыпалась при малейшем движении, словно хвоя с засыхающей ели. Там же, где чешуйчатый покров окончательно опал, на истончённой коже виднелись расползающиеся подобно пятнам плесени зловонные язвы. Широкие и наполненные гноем, они прожигали в теле глубокие дыры.

«Прости, что разочаровал тебя…» — прошелестело в ответ, и огромная голова с трудом приподнялась над разлагающейся заживо плотью. Чешуя почти обвалилась, сохранившись лишь небольшими островками, воспалённые изъеденные нарывами глаза стали вместо ярко-жёлтых бледными и бурыми. В их почти потухших зрачках едва колыхалась жизнь.

Сердца Рены заныли от всепоглощающей боли. Ей невыносимо было видеть того, в кого она свято верила таким. Она гнала прочь назойливые вопросы, роящие в голове. Часть её жаждало узнать, что же привело Полоза в столь жалкое состояние, другая же, напротив, не желала ничего знать. И лишь одно стремление объединяло их.

— Возможно ли ещё помочь?… — С губ Рены сорвался прерывистый и сдавленный шёпот. — Спасти…

«Ты знаешь ответ…» — Он обессиленно опустил изуродованную голову. Ещё несколько пластинок чешуи оторвались и посыпались на землю, глаза смежились, оставив лишь тонкую щель. Рена уловила его тяжёлое свистящее дыхание, от которого всё её существо скручивалось от невыносимого отчаяния. Как она могла не понять? Почему в тот момент, когда Танец позволил ей увидеть его, ничего не заметила? Не расслышала в голосах мольбы о помощи?! Тогда бы… тогда… она пришла бы гораздо раньше!

«Не вини себя, — мягко попросил он. — Моё тело гниёт уже не одну сотню лет… — Его дыхание стало немного чаще, а кончик языка вывалился из пасти и безвольно повис. — Я никогда не рассчитывал на спасение… лишь на избавление…»