Прощальный вечер (СИ)

— Папаша твой кадр. — он дотянулся до желаемого, но увидев лицо Смирновой в ту же минуту отстранился, возвращаясь на импровизированный танцпол к Жаслану. — Коза.

Екатерина стремительно краснела, но наверное, в такого же цвета освещении, никто кроме Пятифана этого и не заметил. Пятифан, кстати, находился неприлично близко секунду назад. Настолько неприлично, и настолько близко, что глаза её вспыхнули огнём — злости или возбуждения — не разобрать, но дама точно была взбудоражена. В одно мгновение она успела разглядеть все те немногочисленные кубики, что имелись на прессе и груди, посчитать все серебрянные звенья на мокрых ключицах, и запомнить его запах достаточно отчётливо, чтобы он оставался в носу следующие несколько минут…

— Придурок! — фыркнула она вдогонку, елознув на деревянной лавке. Возмущению не было предела. Он, что… Он куда вообще смотрел?! Он зачем к ней полез?! Ещё облапал бы… — Извращенец!

С каждым разом, как они сталкивались друг с другом, они оказывались всё ближе и ближе. Когда пирование только началось, Ромка чудом оказался за пару стульев от неё. И ей было невыносимо мерзко смотреть, как он голыми руками берёт куриные ножки, чтобы положить сразу в рот, игнорируя все правила этикета за столом и, в принципе, какого-либо приличия.

«— Рома, ну вот же щипцы, куда ты грязными лапищами в общую тарелку лезешь. — с отвращением упрекнула Катя, — как из джунглей, ну будто с обезьянами воспитывался, честное слово.

— Кто курицу — то ножом и вилкой ест? А, Бяш? Ты таких знаешь? — он потянулся через стол, взял золотистое крылышко и всучил другу.

— Не — а. — Бросил тот, и причавкивая набросился на аппетитное мясо.

— Фу-у-у. — хором протянула троица девчонок.»

В этот раз, от близости стало ужасно жарко, а что ещё хуже — неловко. Жестом девушка подозвала свою свиту, и направилась на “курилку”, которая ещё не так давно была простым чёрным ходом из кухни. Поварихи, освободившись от работы разошлись по домам, и сразу после этого школьники, наивно уверенные в том, что родители не знают куда их дети пропадают на десять, а то и пятнадцать минут, стали бегать туда подышать дымом и потрындеть. Официанты, которые были не намного старше выпускников, никак не останавливали ребят, а напротив, присоединялись к ним, делясь неудачным опытом поступления в университеты и удачным устройством на работу. Гул их голосов на секунду стих, когда за девочками закрылась дверь. Взгляды были прикованы, разумеется, к Богеме. Она достала почти пустую флягу, и пока откручивала тяжёлую железную крышку, все вновь заговорили с новой силой. Она сделала уверенный глоток, и протяжно выдохнула.

— Душно.

— И не говори, — Лизка выпустила кольцо дыма.

— Это ещё что, девочки, помните как в кабинете географии в мае бывает? — подала голос девушка в небесно-голубом платье в пол, которое пересвечивало оранжевым блеском в противном свете уличного фонаря.

— Точно, Надька.

— Да… — устало промолвила Катя. — Знаете что? Я вот скучать по этому всему, — она неопредённо провела рукой по воздуху, — не собираюсь.

— Почему? Ты ж наоборот, больше всех со школой сроднилась.

— И по тебе, Заботина, тоже не заскучаю. У тебя мозгов столько же, сколько мышц у Бабурина. Как раз потому, что сроднилась, и вспоминать не хочу.

— Ну извини, у нас родители не учителя, и не директора пищевой промышленности. — заступилась за подругу Надя.

— А толку от ваших родителей, когда вы только и умеете, что языками чужие кости молоть? — только не этот голос.

— Дебилам слова не давали!

— Поэтому, Лиза, помолчи. — Да чего он прицепился? — И это кто мне рассказывает? Выгнан из школы после девятого-то класса! — Екатерина загнула палец, — Три привода в милицию в 14 лет, а сейчас уже наверное и несколько административок, — загнула второй, — Многочисленные попытки кражи школьных мячей, — третьий, — Да-да-да, я всё помню, Пятифанов. Стой себе, и помалкивай, бандит недоделанный.

Роман отмахнулся от претензий рукой, не желая объяснятся перед противной стервой, закурил и сказал другу:

— Сучка, Бяш, чё с неё взять.

— Ага, на. Единственное что умеет, так это сплетни распускать, наверное поэтому на журналиста и пошла. — ответил Жаслан так, чтобы его услышал кто надо.

— Ой, а я вот слышала, девочки, что те мальчики, которые экзамены в этом году не сдают сразу в армию идут. Надеюсь Жасланчик наш сдаст, а то у него такая внешность экзотическая, не всем по вкусу. — ответила Гадюка, нарочито громко обращаясь к подругам.

Лицо бурята в один миг побледнело, сливаясь с бетоном стен.

— Тоесть как, в армию… — только и смог проблеять парень.

— А что, чего службы стыдится? Защита отетчества святой долг каждого мужчины. — не замечая парализованности и сильно хлопнув товарища по плечу, он добавил, — И вообще, я другую байку знаю: Девочек, не поступивших в университет, каждый год забирают сутенёры. Но нашим девочкам, конечно, нечего боятся, они-то самые умные, им только МГУ в золотой каёмочке подавай.

— В смысле сутенёры… — теперь уже страшно стало Лизе.

Смирнова лениво разглядывала свои ногти, и как-бы невзначай бросила: