Прощальный вечер (СИ)

— А ты, Лизочка, побольше мудаков всяких слушай, полезного набирайся.

— Бля, я, вот, осенью отсюда ночью ехал, отвечаю — на обочине такая же как Катька стояла, только платье покороче и сиськи побольше. Кать, подружка твоя? Вместе работаете? — распылился мудак.

— Ахаха, да ну, на! — поверил ему Бяша.

— А я в участок недавно к дяде Тихонову ходила, мама просила варенья передать, так там на стене автопротреты как с Ромки нашего писали!

— Да что ты? И часто, Катенька, ты к Тихонову ходишь? Знаем мы ваше варенье. — Ромка скрестил руки на груди и задрал нос, очень ехидно улыбаясь. Играешь, стерва? Ну принимай правила.

Роман держался уверено. И даже вполне уверенно издевался над бывшей одноклассницей. И уже не так уверено думал о Таньке которая ждала его в Томске. Увлекательная кареглазка. Он сказал бы заводная. Потому что, по статистическим данным, собранным за последнее время, в основном её работа на благо их совместного будущего заключалась в том, что она или заводила Пятифанова, или заводилась сама и пилила возлюбленного по поводу и без повода. У него была своя техника решения этой проблемы — игнорирование. Она галдит, и галдит, а он слышит это словно белый шум маленького пузатого телевизора, по которому постоянно стучал отец, с намерением починить, прежде чем сдать в комиссионку. А маленький Ромка сидит себе, и думает о конструкторе из рекламы. Вот и в таких случаях он думал о чём-то своём, или вообще мысленно переносился на концерт Шуфутинского. Но зато, в свои восемнадцать, она была достаточно сексуально раскрепощена, поэтому все её проступки быстро и легко долго и жёстко прощались, в следствии предаваясь забвению, а всё что от них оставалось это покраснения на коже ягодиц.

Парень поймал себя на мысли, что чаще вспоминал Таню под приевшимся “Моя”, а не ласкательным “Любимая”. Наверное, она уже готовит очередной романтичный ужин из глупых обвинений в чём-то, к чему он не имел отношения. Когда он ей позвонит, она уже будет сервировать стол обиженным тоном и мамашиными нравоучениями. И в итоге, он будет ужинать в одиночестве и давится главным блюдом — картинками, где он в холод бродил несколько часов по лесу, в поисках подснежников для горожанки, чтобы та заохала и залилась румянцем, или как на её шестнадцатый День Рождения он сочинил нелепый стих с признанием в любви, а она искренне улыбалась, забывая о своей привычке прикрывать рот из-за выделяющихся дёсен. «Роман-тик, на» — подкалывал Бяша. Он правда любил её. Но не мог понять. Разве преступление узнать у новой однокурсницы почему она выбрала именно кадетство. На весь корпус насчитывалось 4 девушки, и всем действительно любопытно что они тут забыли. Провёл до блока, что с того?

Вообщем, сейчас он уверенно не смотрел и не думал о Катином платье.

Когда Смирнова появилась на сцене он опешил. Кто пустил проститутку в учебное заведение? Почему никто не останавливает выступление? Она же сейчас начнёт раздеваться, тут дети и старики! Хотя на самом деле он был бы не против. Этот её пошлый дерзкий вид… вызывал некоторые вибрации где-то в позвоночнике, которые по мере поднятия взгляда, скользящего по выпускной ленте к подтянутой корсетом груди, поднимались к шее, и заставляли лёгкую цепочку тяжелеть, дыхание спираться, а взгляд переводить на прочие ленты. Он сдерживал своё воображение, которое старательно сопротивлялось и продолжало попытки съесть Катьку как последний кусок торта… нет, как последнюю вишенку на последнем куске торта. Она была словно свежая горячая пышка, только отóбранная у шкета в столовой на большой перемене. Или же, как нерабочие ткацкие машинки в кабинете труда, в которые так и хочется тыкнуть пальцем. Как железные прутья советских качель на морозе, которые так и хочется лизнуть, зная наперёд, что останешься без кончика языка. Она была похожа на этого большого белого попугая с высокомерной рожей. Какаду с расправленной гривой среди волнистых попугайчиков. Она была великолепна в своём вызывающем безобразии. Притягательна в своей напускной отрешённости. Рука сжала собственную ляжку. Хотелось сжать Её, как плюшевую игрушку.