Прощание

В художественную мастерскую он не спускался с тех пор, как еще ребенком кидал для забавы в стены комочки мокрой глины, удивляясь, что они не падают. Творческий улей был залит светом. Здесь работали художники, скульпторы, керамисты, витражисты, чьи души были озарены призванием к прекрасному, а имена славились далеко за морями. В огромной мастерской витала торжественная радость, от которой Тибо сделалось легче. Он тут же заметил фигурный остов ворот для башни Дордонь, который сам заказал. Он был почти закончен. Голуби с утерянного меча Пьера расправляли гранитные крылья, готовясь взлететь. Он довольно улыбнулся: здесь мечты становятся правдой. Когда башню восстановят, он проведет там наконец медовый месяц.

Увидев короля, Агнес, лучшая ваятельница королевства, бросила свою работу. Это была крепкая низенькая женщина лет сорока с прямым и цепким взглядом. Ее руками был создан бюст Альберика, множество изумительных мраморных статуй в галерее и мраморная Элоиза с двадцатью восемью лилиями. Агнес догадывалась, что Тибо заявится однажды вот так тихо, без предупреждения и в самом обычном платье. Поэтому у окна его уже ожидало кресло. Резная спинка с животными и растительными орнаментами – прекрасный фон для королевских портретов. Она уже виднелась на недавно сделанном наброске портрета Эмы, который как раз сох на мольберте.

При взгляде на него, у Тибо кольнуло сердце. Портрет был так печален, что вытягивал из мастерской всю радость. Лица в покое раскрывают свои самые затаенные чувства, и лицо Эмы хранило след исчезновения Мириам. Тибо отвернулся. Хоть бы поездка на Плоскогорье немного примирила ее с собой. Он будет считать часы, минуты, секунды до ее возвращения, и даже если она вернется без вора – неважно. Лишь бы только глаза ее снова стали зелеными.

Агнес подвела его к креслу.

– Несколько предварительных набросков, сир, и на сегодня довольно.

Она встала перед ним и пристально оглядела. Однажды от этого короля останется только бронзовый бюст и профиль на монетах – если он все же решится их отчеканить. Может, еще портрет, если повезет. Агнес понимала, что она в ответе перед грядущими поколениями, и к работе относилась со всей серьезностью. Тибо же не знал, куда смотреть. Ноги у него затекли до мурашек, а любопытные взгляды столпившихся на улице ужасно раздражали.

– Сосредоточьтесь на липе за окном, сир, – посоветовала Агнес, – про меня забудьте.

– Легко сказать.

– И сделать тоже, ваше величество, если немного постараться.

Он улыбнулся ее дерзости. Агнес была права. Раз уж он здесь, надо дать ей спокойно работать. Мел забегал по грифелю быстро и уверенно, но через какое-то время рука Агнес застыла в нерешительности.

– Вас беспокоит шрам, – догадался Тибо.

– Гм-м.

– Пускай выделяется как есть.

Мел не шевельнулся.

– Мне важна правда, Агнес.

Агнес продолжила работать, но гораздо медленнее. Правду она знала, как знали ее и все: правление выдалось тяжким, и оно пожирало короля.

8

Дорога была прекрасная, а от осенней позолоты вокруг Эме казалось, будто они очутились в книжной картинке. Кочки, деревья, шелест их листьев, следы подков в глинистой почве – все звало ее вернуться в этот мир. Как ни была бездонна ее боль, свежий ветерок, холодивший щеки, облегчал ее. Впервые со дня равноденствия она ощутила, что инстинкт выживания возвращается к ней. Из скольких страшнейших испытаний выходила она, всякий раз становясь лишь крепче, так что не даст себе умереть и теперь в объятиях вечной любви. Будущее было возможно. С Мириам или без нее. Мучительно, но возможно.

В полдень Эсме предложила сделать привал на лужайке, устланной зеленым мхом. Собранные Мартой припасы превосходили все ожидания: запеченная индейка, баранья ножка, желе из клюквы, омлет с луком-пореем, фаршированные перцы, ореховый хлеб, сливочное масло, козий сыр, печеные яблоки с корицей, грушевый пирог, печенье с изюмом. И это во времена всеобщей нехватки – настоящий скандал, и верный признак вмешательства Тибо.

– Как думаете, хватит? – улыбнулась Эма.

Но увидев, с какой скоростью Эсме с Симоном уплетают свою долю, она мысленно взяла слова назад. Они болтали с набитым ртом, и разговор их напоминал беседы на палубе. Эсме как раз призналась, облизывая пальцы, что хотела стать марсовым, а Симон, хлопая длинными детскими ресницами, сказал, что еще надеется попробовать себя в театре. Эма жалела, что не может, как они, мечтать вслух. Она стала королевой случайно, и эта случайность часто лишала ее самых простых радостей.

Тем временем Эсме внимательно наблюдала за ней. В седле Эма держалась легко и не уставала. Прохладный воздух заострил ее четкие черты, косички весело прыгали на расправленных плечах. Она только что пообедала без вилок и ложек и вытерла руки листом лопуха. Эсме она нравилась, и посыльная решила поговорить с ней начистоту.

– Госпожа, у меня есть одна дилемма.

– Какая же?

– Вы ведь знаете, госпожа, король взял с меня обещание обеспечивать вашу полнейшую безопасность.

– Да. Мы все слышали, сколько раз он это повторил.