Прощание без возвращения?

Когда позже оптовик из Гамбурга Хинрих Ольхафер (Hinrich Ohlhaver) попытался разоблачить известного медиума Элизабет Тамбке (Elisabeth Tambke), то первое, с чем он столкнулся воочию, была демонстрация ясновидения. Нужно, конечно, понимать, что Ольхафер и оба его друга, оказавшиеся в том же месте, в тот же час, не представились в ответ на приветствие семейства Тамбке. И когда Ольхафер сказал несколько слов медиуму, тот, закрыв глаза, без промедления ответил: «У вас находится довольно крупный (значительный) дух со слегка поседевшими бакенбардами, но без усов и бороды. Его нос — довольно большой и прямой, глаза серо-голубые, брови кустистые. Лоб высокий, несколько пологий, темно-коричневые, почти черные волосы сильнее охвачены сединой, чем бакенбарды, и наверху уже слегка поредели. Он говорит, что это его отец».

Ольхафер был поражен точным описанием отца. Как это могло быть? Может быть, спиритисты все же были правы, говоря, что, когда умирает тело, душа продолжает жить в виде астрального тела? «Никто из окружающих, в том числе и мои друзья не могли знать моего (умершего до этого. — Прим. пер.) отца». Перенос мыслей на расстоянии? Но Ольхафер не думал о своем отце, когда медиум начал говорить. И тут Ольхафер решился на блеф. Он сказал, что если это, как предполагалось, его отец, то данные по его облику не совсем верны, и попросил еще раз уточнить цвет его усов. В то время как медиум опять закрыл глаза, Ольхафер сконцентрировался, что было сил, стал про себя думать: «… у него темные усы, у него темные усы…» Его вопрос уже был суггестивным (наводящим), так как предполагал, что усы все же были. Но ясный и определенный ответ медиума гласил: «Усов у него вообще нет, и он только что еще раз сказал мне, что он ваш отец». Никакого портрета отца Ольхафера не существовало. Двум друзьям были описаны потусторонние (жители), которых они не знали вообще или не знали так, как они были описаны. Однако проверки, проведенные позже, подтвердили во всех случаях правильность данных, приведенных фройляйн Тамбке.

Элизабет Тамбке пребывала во время сеанса ясновидения в состоянии полного бодрствования и была готова в любое мгновение продемонстрировать свой дар; так что специальный «сеанс» оказался просто не нужен. Она видела фигуры (образы), но видела их не своими физическими глазами. Она каждый раз закрывала глаза, потому что только так она и могла видеть духовные существа. Ольхафер долго колебался, прежде чем признать наличие таких существ, «… но под тяжестью бесчисленных доказательств, которые были мной получены, я был вынужден прийти к осознанию, становившемуся под грузом неоспоримых фактов все более зрелым, что мы окружены духовным миром и духовными существами, и что наши умершие в действительности не умерли, а продолжают жить, являясь жителями того невидимого мира, и часто обитают рядом с нами».

А вот еще один пример: ясновидение в медиальном состоянии транса. Особенно поучительным опять же представляется событие, произошедшее с пастором Иоганнесом Гребером (Johannes Greber). Однажды к нему пришел молодой человек, чей внечувственный (экстрасенсорный) дар был уже известен. Как раз тогда, когда экономка пастора вышла из комнаты, молодой человек впал в транс и «оно» говорило из него: «Твоя экономка только что вышла в сад, чтобы выполоть сорняки. Это время я хочу использовать для беседы с тобой. Пожалуйста, покажи мне твою церковь».

То, что экономка вышла в сад, этого не могли знать ни пастор Гребер, ни юноша, потому что сад располагался за домом пастора, а пастор и юноша сидели в комнате на противоположной стороне дома. Церковь стояла совсем рядом с домом пастора; в нее можно было попасть, даже не переходя улицу.[38] Молодой человек следовал за пастором с закрытыми глазами шаркающей походкой. Войдя в церковь, он сказал: «Но ведь алтарь стоит над скелетом лежащего в земле мертвого человека. Да и под полом нефа (предела) находится некоторое количество скелетов. Здесь раньше было кладбище». Пастор Гребер ничего об этом не знал. Его попросили разузнать обо всем этом у самых старых членов церковного прихода; он это сделал, и позже выяснилось, что все сообщенные сведения были верны.

Тогда юноша обратил свои закрытые глаза к органу со словами: «Ты знаешь, что я обычно не даю советов в чисто материальных вещах. Но сегодня я хочу сделать исключение. Ты приобрел орган. Скажи своему органисту, чтобы каждый раз, закончив играть на органе, он вдавливал все регистры до отказа в орган; в настоящее время три регистра еще наполовину вытянуты. Поэтому пыль и влага оседают на трубах органа, с течением времени все более и более отягощая чистоту звуков…»

Пастор Гребер замечает по этому поводу: «Шпильтиш (кафедра управления) органа была заперта на замок, так что не видно было ни клавиш, ни регистров. А уж тем более их нельзя было рассмотреть со стороны алтаря, где мы находились в тот момент. Оттуда мы бы ничего не увидели, даже будь орган открыт».