Прощание на Поцелуевом мосту

– Анонимный источник. Мне позвонили, сказали, что знают о моей болезни, знают, что моя дочь после гибели мужа немного не в себе, внуки, которые еще пацаны, в сущности, заботятся о ней, а повзрослеют они, заведут собственные семьи, кто будет за ней следить? А состояние депрессии, в котором она находится, обычно сменяется состоянием глубокой депрессии. Короче, мне предложили пять миллионов долларов. Если честно, то колебался я недолго. Будь это не Иноземцев, а другой, отказался бы. Но я знаю про него многое такое, что жалости к нему у меня никакой. Вызвал Федю. Рассказал ему обо всем, он, естественно, сразу согласился. Я связался с заказчиком.

– Телефонный номер у вас сохранился?

– Сохранился, только уже его нет. То есть цифры есть, но абонента там нет и не было никогда. В общем, получил я всю сумму полностью, все пять миллионов. Показал Федору, спросил, сколько ему нужно на организацию. Он взял миллион и сказал, что это с запасом. Насколько я знаю дело, Федя двести тысяч заплатил Колюжному, который привлек своих знакомых, столько же потратил на эту девочку. Она хотела квартиру в Париже, но мой брат посчитал, что можно обойтись без лишних трат, и приобрел для нее квартиру в Минске, а потом хороший дом в Гродно. Сказал, что Париж сейчас не самое безопасное место для проживания.

– Как он познакомился с Колюжным и Фатиховым?

– С Фатиховым – в Белоруссии, где тот хотел обосноваться. На Фатихова там напали, кстати, хотели избить, а Федя проходил мимо и вступился. Я думаю, Фатихов был поражен тем, что увидел. Федор привел Абдуллу к себе, а поскольку я уже к тому времени переговорил с Федей, то Фатихову было предложено поучаствовать. Поначалу Абдулла должен был стать исполнителем, но он слишком часто интересовался, сколько всего денег будет и в надежном ли месте все сейчас хранится, где это место. Федя понял, что того на самом деле интересует. Он же не дурак был, разговорил Фатихова, тот признался, что сотрудничает с ГРУ, и надеялся, что сможет положиться на своих кураторов. Но этим подписал себе приговор. А Колюжный, по идее, не нужен был вовсе. Оскар сделал бы все и сам в лучшем виде, но я попросил, чтобы исключить всякую возможность того, что следствие сможет заподозрить его или меня. Федор знал, что деньги предназначены для его племянницы, о которой он поклялся мне заботиться. А Колюжного он засек в магазине, по наколке на пальце – перстень убийцы. Шел за ним, Колюжный почуял слежку, завел за какие-то гаражи и попытался напасть с ножом. Оскар, конечно, нож отобрал и себе оставил. Вы понимаете, о какой заточке я говорю. Когда Калоша отдышался, Федя сказал, что есть работа, за которую можно получить двести штук. Колюжный обрадовался, спросил только: «Кого надо валить?» И рассказал про себя, что якобы имел опыт: будто бы зарезал одного по заказу и обустроил это как бытовуху. И будто бы на зоне замочил стукача. Я проверил последнюю информацию: такой случай действительно был. Только кто убил тогда, Калоша или кто-то иной, мне подтвердить, естественно, не могли. Потом Федя съездил в лес с Колюжным, проверил, насколько тот умеет стрелять. И посоветовал валить объект с трех шагов.

– Роль Каролины в чем заключалась?

– Она обязана была сообщать обо всех планах Иноземцева. Она же и сообщила, что тот собирается в Санкт-Петербург, и мы приняли решение провести акцию именно здесь, где я мог как-то прикрыть и контролировать расследование.

– Вы предложили убрать Кожемякина?

– Нет. Просто сообщил Феде, что есть такой въедливый полковник ФСБ, который занимается этим делом и уже подбирается ко мне. Мы тогда с ним ужинали, и мне показалось, что он даже не воспринял то, что я ему сказал.

Генерал вздохнул и посмотрел на Евдокимова:

– Поверьте, меня известие о гибели Сергея Константиновича тоже расстроило.

– Вы, как профессор Франкенштейн, утратили власть над созданным вами монстром, – сказала Вера.

– Пусть будет так, – согласился генерал Алексеев. – Но Федя не был моим творением, он был мне братом – разумным, заботливым. Но у него не было понятия о добре или зле. То есть они были, конечно, но это были его понятия. Добром он считал то, что приносит мне пользу, а то, что мне вредит, – это зло. Потом, собаки же всегда чувствуют плохих людей, а за ним готова была бежать, повизгивая, любая, даже самая злобная шавка.

– Его подобрала и спасла ему жизнь овчарка? – спросил Евдокимов.

– Можно сказать, овчарка, – подтвердил генерал. – Брошенная и преданная людьми, но именно она научила Федю быть преданным и благодарным. Вы правы, у него был характер именно умного и хорошо дрессированного сторожевого пса. Когда собака, спасшая его, умерла, родители ее похоронили, а Федя часто ходил на ее могилу. И потом ездил иногда, чтобы посидеть на ее могиле. А путь туда не близкий – уже другое государство.

– Кого еще привлек ваш брат к этой операции? – спросил Евдокимов. – Дело в том, что вчера в своем доме была застрелена Каролина Воронович.

– Которая сменила даже имя и фамилию, надеясь обмануть судьбу, – дополнила Вера.