Прощание с детством (СИ)

Соня закатила глаза и сделала измученный вид, давая родителям понять, что она больше не желает никого видеть. Стоило им оказаться за дверью, как из коридора сразу же послышалась ругань. Мать обвиняла в случившемся отца, он — ее. Они никогда ничего не поймут, потому что даже не пытаются понять.

Вскоре дверь снова открылась и в палату с шумом ввалилась большая толпа людей, состоявшая из ее одноклассников. Здесь были Дашка, Лариса, Саша, Миша, Маша Волкова и даже Марина. Почти весь их класс! Впереди процессии торжественно шествовала возглавлявшая ее Орлова с охапкой белых гвоздик, похоже, эти цветы показались ее друзьям самыми подходящими для такого случая. Дашка вручила Соне букет, скомкала ее в объятия и зарылась лицом в растрепанные волосы подруги.

— Как же мы испугались, Сонька! — поделилась она, уступая место Ларисе, которая тоже хотела обнять девушку.

— Что же случилось с тобой? — грустно спросила Лариса и взяла после ее ладони в свои, погладила тонкими пальцами и осмотрела следы от уколов на одном из запястий. Соня смутилась и убрала руку под одеяло, ей стало чудовищно стыдно за все, что она успела сотворить за то время, когда они забыли о том, что в мире есть такая светлая и прекрасная сила — дружба. Ее мир рухнул и она рушила себя следом, не задумываясь о том, что кроме родителей есть еще и другие люди, которые любят ее и боятся потерять. Она списала их со счетов. Но они ее — нет. Поэтому теперь они стояли вокруг ее кровати.

— Тут столько всего произошло! — болтала Дашка, беззаботно накручивая на палец прядку длинных темных, слегка кудрявых на кончиках волос, — ты себе не представляешь! Колю выгнали из школы за роман с Татьяной Георгиевной!

— Да ладно, — изумилась Соня, захлопала рыжеватыми ресницами, — как так?!

— Их сама Львовна застала! — с готовностью подтвердила Марина.

— Татьяна Георгиевна в школе тоже больше не работает, — продолжала Дашка, хотела что-то еще сказать и вдруг помрачнела, — а Якушев… Якушев покончил с собой.

Солнечные лучи блуждали по поникшим лицам друзей. Соня ощутила, как ее с головы до ног наполняет холод. Эти слова казались глупой шуткой, выдумкой, но сказаны были слишком серьезно, чтобы не поверить в них. Как он мог!? Почему он поступил так? Соне вспомнился его непоседливый младший братик-Васька, его болезненная и слабая мама, строгая бабушка, которая никогда не улыбалась, никогда не радовалась жизни и солнцу, а всегда ругала кого-нибудь за что-нибудь. Почему-то она думала о них, а не о несчастном хулигане Якушеве с одинокой непонятой душой. Что с ними сейчас? Что они чувствуют?

А ведь она тоже готова была наложить на себя руки!

— Как жаль, — вздохнула Соня, — бедный Димка.

Эпилог

Смотри, как прорастает сквозь февраль

вечное лето. Лето Господне.

Алиса Апрелева.

Все окна в актовом зале были распахнуты настежь и по просторному светлому помещению гулял ветер. Он перелистывал тяжелые шторы, отодвинутые в сторону, он выбивал пыль из старого занавеса, сшитого в тот год, когда школа была только построена и открыта. Сколько людей помнила эта выцветшая старая ткань! Сколько поколений сменилось, пока она висела здесь, постепенно разрушаясь от времени, крошась по крупицам. И вот снова на давно не крашеной стене над сценой красовались большие разноцветные буквы «Прощай школа! В добрый путь». Прощайте, пыльные шторы! Прощайте, покосившиеся стульчики с мягкими сидениями! Прощайте, лестницы и коридоры! Прощайте, высокие окна с трещинками в рамах, в которые заглядывал непоседливый ветер! Прощайте, изрисованные парты! Прощайте, друзья! Прощайте враги! Прощайте учителя, хорошие и плохие, прощайте — все. Прощай, прошлое! Прощайте, десять лет жизни! Прощай, детство.

Десять оставшихся учеников бывшего десятого класса с нетерпением ждали, когда же разнаряженные в парадную одежду Евгения Олеговна и Андрей Андреевич назовут их фамилии и вручат аттестат, заветный билет в новую, взрослую жизнь. Атмосфера была не праздничная, а напряженная: сложная. Каждый думал о том, что ждет его за поворотом, со страхом, но с готовностью принять это точно также, как и все прежние испытания. Нет ничего, что нельзя было бы преодолеть. Теперь — им вообще моря по колено, ведь они больше не дети.

— Миша-Миша, — говорила Евгения Олеговна, вглядываясь в аттестат, который держала в руках, — мы не досмотрели. Если бы не тройка по русскому языку! — женщина вздохнула и сделала сопереживающий вид, вручая синюю книжицу мальчику, пожала ему руку, — надеюсь, что эта тройка не помешает тебе стать хорошим химиком…