Прощание с детством (СИ)

— Даш, у тебя точно все в порядке? — осторожно поинтересовалась Соня, когда ей надоело идти молча, слушая один только скрип снега. В подруге читалась какая-то перемена, она смотрела себе под ноги, не обращая никакого внимания на присутствие подруги и волосы, торчавшие из-под большого белого берета на ее голове мешали видеть выражение ее лица.

— Точно, — буркнула она и все-таки посмотрела на Соню.

Что-то было не так. Соня это чувствовала и подтверждение она увидела во взгляде.

— Почему ты не хочешь погулять со мной? — совершила еще одну попытку что-то выведать Соня, — ты на что-то обиделась?

— Да нет же. Я просто тороплюсь домой.

— Потому что там Юра?! — вырвалось у Сони и обе девушки остановились. У каждой из подруг были на то свои причины.

Они молчали и слушали, как в школьном дворе галдят младшеклассники, играя в снежки, как из открытого окна отечественного автомобиля с тонированными стеклами орет музыка. Дешевая, некрасивая музыка, созданная для того, чтобы орать из вот таких вот автомобилей. Соня никогда не слышала, чтобы из них доносились Моцарт или Вивальди и была несказанно этому рада.

У каждой вещи в этом мире есть свое место, есть свое место и у каждого человека.

— И что с того? — наконец-то нарушила затянувшуюся паузу Дашка. Черты ее обострились, стали такие злые, колкие, как у собаки, которая готова укусить того, кто протянул ей руку с неизвестными, сомнительными намерениями.

— Ничего… просто… ты уверена, что поступаешь правильно? — медленно произнесла Соня и все-таки заставила себя сдвинуться с места. Она не привыкла читать кому-то мораль, но сейчас она отчего-то считала себя правой. Она пыталась представить, как бы поступила, окажись в такой ситуации, но у нее не получалось. Ничего похожего с ней никогда не было и едва ли будет иметь место быть. У нее просто в голове не укладывалось, как можно любить чужогочеловека. Чужого не потому, что он тебе неприятен и непонятен, а потому что он принадлежит кому-то другому, близкому тебе. Или никто никому не принадлежит? Люди не вещи, чтобы вешать на них ярлыки и передавать из рук в руки или напротив забирать себе, без права пользования для других. Соня сама запуталась в собственных рассуждениях.

— А что я делаю не так? — Даша медленно пошла следом и видеть ее недовольную физиономию Соня не могла, хотя догадывалась, что ничего хорошего на ней сейчас не написано.

— Он же жених твоей сестры… — объяснила Соня. Даша только усмехнулась.

— И что с того? Это не мешает мне его любить, — заметила она.

— Но… ты ведь хочешь, чтобы он был твоим, — вздохнула Соня и обернулась на подругу через плечо, попыталась поймать ее взгляд, тщетно. Даша смотрела себе под ноги, на свои аккуратные сапожки, проваливавшиеся в мягкий снег, оставлявший на них крупицы отсеявшихся снежинок. Они сияли в тусклом дневном свете как маленькие звезды.

— Не знаю, — пожала плечами Даша.

— Хочешь же… — проговорила Соня совсем тихо, — каждый человек, который любит, хочет получить себе того, кого любит.

— Ты ошибаешься.

— Да нет, это же, правда. Чтобы этот кто-то не принадлежал уже больше никому, даже себе. А тебе придется привыкнуть к тому, что он вообще не твой. По правде не твой.

— Зачем лишний раз напоминать мне об этом!? — разозлилась Даша.

С ветки вспорхнули голуби, стряхнув на девушек легкую снежную пыль. Соня сняла шапку и отряхнула ее от снежинок.

— Я не хотела сделать тебе больно, — грустно сказала она, — просто… я боюсь, как бы ты не навредила себе или кому-то другому…

— Тоже мне нашлась наставница, — заворчала Даша, — у самой нос не дорос. Ну погляди ты на себя? Ты никогда никого не любила! Как ты можешь рассуждать о любви?

— А ты? Ты любишь? Ты уверена в этом? — с напором прошептала Соня и схватила Дашу за воротник, но быстро испугалась нахлынувшего порыва, — а может быть это все фантазии?

— Что за чушь ты несешь? — откликнулась Даша и стряхнула Сонины руки, — я люблю его. Правда люблю. И… он будет моим… — последнее она добавила очень неуверенно и отступила назад, спрятала взгляд быстро, как могла. Соне сделалось как-то не по себе. Она почувствовала что-то чужое в своей подруге, что-то непривычное и жестокое. Такой Дашу она не видела никогда в жизни. В эту минуту ей показалось, что Даша не может соврать и любой ценой добьется Юры. Даже если для этого ей придется навредить своей сестре, матери, Соне, кому угодно.

— А как же Настя?… — обронила Соня.

— Не знаю! — крикнула Даша, — найдет себе другого! У нее с этим проблем нет!

— А у тебя есть проблемы? — осторожно спросила Соня.

— Да. Кто взглянет в сторону такой серой мышки, как я!? — обиженно проговорила Даша. Глаза ее вдруг стали стеклянными, как будто она сейчас заплачет и старательно сдерживает слезы.

— Да кто угодно! — разозлилась Соня, — ты же нравишься Сашке! Не делай вид, что ты этого не знаешь.