Прощание с Днем сурка

— Ситуация не очень проста, — начал он, когда мы стали спускаться к выходу. — Вам предстоит нелегкая жизнь на борту. На мой взгляд, ваш капитан просто ненормален, но компания в первую очередь будет прислушиваться к его мнению. Могут последовать любые провокационные действия с его стороны. Так что я бы Вам порекомендовал запросить замену в ближайшем порту. Так будет благоразумнее. Хотя, в случае возникновения хоть сколь угодного нарушения Ваших прав, обращайтесь в Ай-Ти-Эф. Мы для того и созданы, чтобы выражать интересы простых моряков.

— Спасибо за поддержку, — я сделал некоторую паузу, продолжая глядеть инспектору в глаза. — Вы позволите вопрос, несколько деликатного характера?

— Весь внимание.

— За беспокойство будете ли Вы как-то вознаграждены?

Похожий на комсомольского работника молодой человек от души рассмеялся, похлопал меня по плечу и доверительно ответил:

— Безусловно, но не стоит Вам об этом задумываться. Ваша компания будет рада расстаться с некоей суммой, при этом избежав утомительного ареста и всех хлопот с ним связанных.

Подняв столб пыли, джип укатил из нашей суровой действительности, а я отправился отнести чемодан обратно в каюту и готовиться к отходу. На душе было крайне паскудно.

Но перед своей дверью меня перехватил дед, заговорщицки подмигивая, затащил к себе. Жестом указал на кресло, достал из холодильника пару пива.

«Вот они, провокации», — подумал я, но Дирк начал мне рассказывать, как он позвонил в офис, и я, позабыв обо всех подозрительных мыслях, превратился в слух, прихлебывая ледяной «Будвайзер».

— Пять дней тебе подождать, всего пять дней. Потом мастера заменят. Приедет другой, немец. Терпи. Все будет хорошо.

— Не может быть. А я уже домой ехать собрался.

— Пять дней, — дед для пущей наглядности растопырил пальцы на правой руке. — Только постарайся с мастером не встречаться.

— Ладно, посмотрим.

Так я и отработал контракт до самого конца. Кстати, последний мой контракт в той компании. Подвернулась другая организация, я и свалил без раздумий. Но с тех пор, с сожалением осознавая свою полную незащищенность, взял себе за правило, любой штурманский приказ хорошенько обдумывать, чтоб потом на меня нельзя было никаких собак повесить. Вот и сейчас, при подходе к Малакке, капитан не распорядился выставить смотрящих хотя бы на ночь. На что он рассчитывал? На удачу, может быть на свою способность лихо маневрировать двадцатипятитысячным малышом?

Вот я и с наступлением сумерек без всякого приказа уныло спустился к механизмам. Лень было страшно. Но есть такое слово: копрофаг(и я). Старый копрофаг, свесив набитое алкогольным пойлом брюхо, смотрит бредовые сны (это я про нынешнего деда, старого немецкого пьяницу Зандера). Но я-то кремень, мне отдыха не надо, мне работу давай! Вдруг штурман надумает снизить обороты у главного двигателя, а осадить десять с лишним тысяч лошадей за один волевой жест не просто.

Конечно, торчать в ЦПУ всю ночь я не собирался, лелея надежду в тайне от судоводителей чуть притормозить вращение гребного винта до маневренного, а стало быть, безопасного для любых неожиданных решений, режима. Никто бы и не заметил потерю скорости в узел — полтора, списали бы на влияние коварных морских течений.

Выиграв схватку с ленью, одетый крайне легкомысленно, я шаг за шагом, этап за этапом постепенно вывел ГД на уровень, устраивающий нас обоих, даже чайник себе накипятил, чтоб перед сном выпить литр — полтора, будильник, так сказать завести.

И вот тут все прирученное стадо дрессированных лошадей разом взбрыкнуло, теряя разгон, храпя помпажем турбины, пошло почти шагом. «Дэд слоу», не иначе. Что там штурман, на рукоять управления упал, что ли? Я уже было начал себя хвалить за благоразумие, подымаясь к ЦПУ, но тут заорала зловещая пожарная сигнализация. Бежать по тревоге почему-то крайне не лежало на душе, я даже слегка начал пятиться к выгородке фекальной цистерны. Предчувствия меня не обманули. Спустя некоторое время и я увидел спускающиеся ноги, облаченные в защитного цвета штаны. Дожидаться, какое туловище выведут на обозрение эти милитаристские конечности, я уже не стал. Миг, точнее полмига — и я уже ужиком скольжу в укромное место, которое, как я надеялся, если и обнаружат, то крайне нескоро.

Конечно, рассказ мой был лаконичным, но, начав свое повествование, я вспоминал всякие старые дела, облегченно вздохнув в конце: как хорошо, что жизнь научила меня не быть всегда ленивым!

— А тут ты, бац! И мне промеж глаз. Теперь навсегда останется. Что дома скажу — даже не знаю, — похлопал я по плечу своего благодарного слушателя.

— Что, что останется?

— Как что? Косоглазие.

Стюарт пристально заглянул сначала в один мой глаз, потом в другой. Я поспешно свел очи к переносице.

Валлиец вздохнул и махнул рукой. Жестом факира достал откуда-то чуть ли не из зада чайник:

— За победу?

Я пару раз хлопнул в ладоши, перехватил «Тефаль» за ручку:

— За нашу победу! — приложился к носику, утолив жажду, которая, оказывается, мучила меня.

Стюарт тоже с видимым облегчением хлебнул теплую воду, оттер губы ладонью и сказал: