Прощание с Ист-Эндом

Теперь большую часть дня она проводила в пабе, наблюдая за работой барменов и восхищаясь их мастерством и расторопностью.

Но когда один из них обнял её за талию и промурлыкал, что ей нужно мужское плечо, и если они поженятся, то вместе добьются многого, она отвесила ему пощёчину и тут же уволила. Кроме того, она рассчитала одну из официанток, которая завела моду называть её Джулией, а не мисс Мастертон.

После этого прочие сотрудники держались сдержанно и уважительно. Её всячески поддерживал Терри, но она понимала, что им нужен ещё один мужчина, желательно покрепче. Так в пабе появился Чабб, бывший боксёр в тяжёлом весе со сломанным носом и полным отсутствием передних зубов. Он был тучен и не особо умён, но огромные кулаки и суровый профиль сдерживали даже особо буйных посетителей. Чабб и Терри служили ей с собачьей преданностью, и она щедро поощряла их.

Через несколько недель её уже называли Хозяйкой, и она очень гордилась этим званием. Несколько крупных пивоварен предлагали выкупить у неё паб, но она отказала всем, предпочтя независимость.

Каждый день Джулия проводила в пабе, заказывая продукты, контролируя продажи, обслуживание и ту тысячу мелочей, из которых и состоит работа любого заведения. Местных завсегдатаев интриговала новая Хозяйка – вежливая, гостеприимная, но без капли фамильярности. Она не уходила даже во время песен и плясок, хотя и не присоединялась – просто с улыбкой наблюдала за происходящим. Огромный Чабб всегда был неподалёку, а если веселье выходило за рамки, одного его движения и взгляда Джулии хватало, чтобы все утихомирились. Анализируя поведение посетителей, Джулия поняла, что в пабе кокни просто выпускают пар. Однако её ужасно расстраивали дети, которые болтались у дверей в ожидании родителей. Ей хотелось как-нибудь им помочь. Выгонять взрослых не было толку – они бы просто ушли в соседний паб и, возможно, по пути задали ребятишкам трёпку. Поэтому она велела работникам расчистить одно из складских помещений, удалённых от бара, и переделала его в детскую. Это была совершенно новаторская идея, и многие посетители протестовали. Однако она сработала, и продажи поднялись.

Когда отец умер и Джулия взяла на себя управление пабом, на дворе был 1937 год. По всей Европе ходили слухи о войне. Никто не верил или просто не хотел верить, что она может начаться так скоро после предыдущей, но Черчилль беспрестанно твердил об опасности, а правительство планировало перевооружение. Прошло два года, и в сентябре 1939 года объявили войну. «К Рождеству она закончится», – говорили все бодро, но ситуация оказалось сложнее, и год спустя, 30 сентября 1940 года, Лондон начали бомбардировать с невиданной доселе жестокостью. Пятьдесят семь ночей подряд почти две сотни фашистских бомбардировщиков обстреливали город, целясь в основном в порт. Целые квадратные километры застройки были уничтожены, множество людей было убито или осталось без дома. Шум, разрушения, пожары и смерть наполнили улицы, и каждую ночь лондонцы не знали, доживут ли до утра.

Паб «Руки Мастера» в Попларе оказался в самой гуще событий, и вероятность, что бомба попадёт в него и убьёт всех внутри, была довольна высока. Джулия думала, не лучше ли закрыть паб и переехать за город, но она видела, какое облегчение приносит гостеприимная, уютная атмосфера посетителям, – и колебалась. Как-то раз она стояла в дверях, глядя на дым и разруху, царящие вокруг, и вдруг увидела маленькую старушку, типичную кокни – крохотную, худую, беззубую, с блестящими глазами и седыми лохмами, в грязной серой шляпке и длинном потрёпанном пальто того неопределённого цвета, который получается, когда за дело берутся возраст, сырость и ветхость. Пожилая женщина стояла посреди улицы, жевала губы и что-то бурчала себе под нос.

– Вы в порядке, мамаша? – ласково спросил один из работников скорой помощи.

– В порядке? Да уж надо думать! – резко ответила она. – Чёртов Гитлер разбомбил мой дом, это плохо, убил моего старика – туда ему и дорога, забрал моих мальчиков – они все на войне, забрал моих девочек – где они, я и не знаю. Но до меня-то он не добрался! У меня в кармане шесть пенсов, а «Руки Мастера» открыты!

Она ухватила его за рукав и беззубо улыбнулась.

– Так что пойдём, дружок, выпьем да и споём.

При виде этой старушки сомнения Джулии рассеялись. Она не бросит свой народ. Не закусит удила. Если им хочется выпить и спеть, так тому и быть. Она не закроет паб. Большинство молодых мужчин, включая Терри, ушли на войну, но ей удавалось продолжать работу с немногочисленными сотрудниками. Затем государству потребовались её навыки телеграфистки. Пришлось повиноваться, поэтому теперь дни Джулия проводила на телеграфе, а вечера – в пабе. Бумагами она занималась после закрытия паба. Обычно её рабочий день длился часов восемнадцать, и она всё время чувствовала усталость. Но она выжила, и паб принимал посетителей всю войну.