Прощание славянки (СИ)

В последний вечер на старом месте, когда все вещи были уже рассортированы и разложены по коробкам, она решила напоследок навестить свой любимый уголок — Центральный пересадочный узел Метрополии. Это было сердце города, место, где сходятся все пути-дороги.

Он походил на сердцевину огромного цветка. Вертикальный колодец прорезал земную твердь на многие десятки метров, и в его залитом электрическим светом пространстве сновали вверх-вниз грузовые и пассажирские лифты. А на каждом ярусе от колодца веерами разбегались ленты пассажирских конвейеров. Подобно настоящему живому сердцу Центральный узел никогда не спал, не останавливали свой бег конвейерные ленты, не гас заливающий колодец свет.

В Метрополии было множество совсем иных уголков, где можно погулять с друзьями, посидеть на диване с хорошей книжкой или просто побездельничать под плеск воды в фонтане. Но Лидии нравилось именно это место, и каждый раз, когда позволяли обстоятельства, она ехала именно через Центральный узел, чтобы еще раз, задрав голову, окинуть взглядом необъятное пространство и ощутить сладостное мгновение почти полной невесомости при спуске в скоростном лифте.

Она прокатилась на лифте и этим вечером, но не ощутила привычного удовольствия. Она уже чувствовала себя оторванной от своего любимого уголка. А вокруг, не обращая ни малейшего внимания на ее хандру, кипела жизнь. На примыкающих к колодцу улочках теснились кафе и магазины, а потоки пешеходов струились словно ручейки, сливающиеся в один огромный водопад.

Но в зону грузового терминала, куда предстояло отправиться Лидии Метёлкиной, не дотягивался ни один конвейер. На завтрашнее утро она заказала электрокар. Она посмотрела на часы — времени достаточно. Лидия поспешила к крайнему лифту, который единственный ходил на самый нижний уровень. Там, в десятках метров от земной поверхности, до сих пор сохранился холод вечной мерзлоты. Уровень был почти безлюден, так — несколько подсобок, но главным здесь было не это. По периметру, огибая внутренние помещения, была устроена прогулочная тропа.

И без того неширокая, она была разделена на две части. Одна была тщательно выровнена, залита водой и предназначалась для конькобежцев. Вторая половина была отсыпана снегом, завезенным по зиме с поверхности. Колебания температуры не достигали этой глубины, и здесь всегда царила температура максимального зимнего комфорта — примерно минус десять градусов.

Лыжня была узкая, для классического стиля. Взяв напрокат лыжи и экипировку, Лидия вышла на трассу. Она бежала в среднем темпе, никуда особо не торопясь, однако, по ходу обогнала пару медлительных существ, еле-еле перебиравших коньками на соседней дорожке.

Стены этого тоннеля не были облицованы. Строители оставили все в почти первозданном виде, не выравнивали, а лишь покрыли защитным составом. При свете ламп сверкали острые грани горной породы, искрились линзы ископаемого льда. Здесь было нереально, фантастически красиво. Лидия и не удивилась бы, выйди ей навстречу Снежная Королева и Хозяйка Медной горы в одном лице.

Она шла по лыжне, постепенно разгоняясь. Не осознавая того, Лидия улыбалась. Свежий ветер унес дурные мысли и пакостные воспоминания. Она не думала ни про то, как потеряла непыльную, денежную работу, ни про «не выносить сор из избы», ни про то, как ее рвало в служебном туалете. Плюнуть и забыть! — большего оно не стоит.

В хорошем настроении она вернулась в ставшую почти чужой маленькую квартирку. Завтра ей предстоял переезд.

*****

Что-то тяжелое, теплое и влажное навалилось на Лиду тяжким гнетом. Да… С сегодняшнего дня и до смерти она не забудет этого — придавившей ее живой массы, врага, в буквальном смысле взявшего над тобой верх. Ужас подобрался к самому сердцу, и некоторое время она лежала, боясь пошевелиться и навлечь на себя ярость нападавшего. Потом, словно устыдившись позорной слабости, начала с удвоенной силой толкаться и лягаться, а еще через минуту смогла набрать в грудь воздуха и закричать.

Лидия проснулась в собственной постели от сдавленного крика, с трудом поднялась, попила водички… Сердце в груди постепенно угомонилось. Ну и сон! Что же, теперь с ней и дальше будет происходить подобное?! Неудивительно, ведь она чуть не стала жертвой изнасилования… Побродив по комнате, она слегка перефразировала последнюю мысль и произнесла вслух:

— Я не стала жертвой изнасилования. Я не жертва, не была жертвой и не буду ничьей жертвой. Убирайся из моей головы, мразь!

Произнеся эту духоподъемную тираду, она успокоилась, легла и снова заснула.

*****

Сон, как ни в чем не бывало, начался сначала.