Прощание славянки (СИ)

В начале осени Город и вовсе начал сходить с ума, и в его облике одна за другой появлялись новые пугающие черты: трескались и кренились набок остановочные павильончики и фонарные столбы, на городских улицах дыбился уродливыми волнами асфальт, и никто даже не думал его ремонтировать. Первые проявления подобного рода воспринимались как досадное, но исправимое недоразумение, но постепенно напасть распространилась по всему городу, создавая впечатление хаоса. Не прошло и месяца, как при одном взгляде на перекошенные улицы Города на память многим начало приходить страшное слово разруха.

Отец и мать все чаще шептались с глазу на глаз. Лидочка не могла это долго терпеть и однажды устроила предкам настоящий допрос: что происходит, как да почему?

— Нам нужно переезжать на большую землю, — не стал долго запираться отец. — Деньги у нас есть, заработали. Не прямо сейчас, но в следующем году, наверное, поедем.

— А как же школа? А все мои друзья? — приуныла Лидочка.

— Так будет лучше, — из кухни подала голос мать. — Будет тебе новая школа, да и подруг новых найдешь.

— И я больше никогда не увижу реку?

— Увидишь, непременно увидишь, — успокоил ее отец. — В выходные будем выезжать на речку всей семьей, я машину куплю.

— Вот — отец давно о машине мечтает! А тебе все речку подавай, фантазерка!

— Но я хочу эту! Нашу реку!

— Именно эту, — отец, видя, что вопрос серьезный, встал и обнял Лиду за плечи. — Ведь поедем мы не куда-нибудь, а в благодатную Хакасию. Там мамин брат с семьей, они нам подскажут, что да как. Так вот, через те места и протекает Енисей. Там он еще не такой полноводный, как здесь у нас, зато молодой, с буйным нравом, пробивающий себе путь меж скальных берегов. Поверь, доченька, пришло время нам уезжать. Все будет хорошо.

*****

И, словно в подтверждение правоты родителей, вскоре в их жизни произошло жутковатое и пугающее событие.

Лидочка сидела за своим письменным столом, когда их дом внезапно вздрогнул, сама собой открылась кухонная дверь, и стало слышно, как дружно звякнула посуда в буфете. «Землетрясение? — в ужасе подумала она, неловко рассыпав по полу разноцветные фломастеры. — Но ведь у нас не бывает…» Под противный скрежет по дому прошла волна крупной дрожи, затем все стихло. Оброненные фломастеры дружно скатились в противоположный угол комнаты, но поднять их Лида не успела — крепкие руки отца подхватили ее и выволокли во двор.

Несколько дней они жили в маленькой квартирке дяди Бори, пока однажды отец, вернувшись с какого-то собрания, с ехиднейшей улыбкой не сообщил:

— Решено, что наш «Титаник» еще поплавает. Завтра возвращаемся домой.

В переводе на общеупотребительный язык это означало, что ответственная городская комиссия признала их дом пригодным для проживания. Вернувшись домой, Лида старалась не вспоминать этот пугающий случай, и ей это почти удавалось, по крайней мере, пока она не роняла на пол что-нибудь округлое, ведь все подобные предметы, от ручек и карандашей до маминой помады, неизменно приходилось доставать из углов.

Особенно страшно было находиться в доме ночью: он то скрипел, то горестно вздыхал. Иногда Лидочке казалось, что старый дом стонет во сне.

Подобные явления, хоть и в меньшей степени, происходили и со многими другими домами. Ночами горожане в страхе замирали в своих постелях, прислушиваясь к ночным шорохам, остро чувствуя, как зыбко, ненадежно стоит на земле Город, словно растение, едва зацепившееся корнями за тонкую северную почву.

Мерзлота погибала, а вместе с ней умирал и Город, но никто не мог ничего поделать, ибо что сделаешь, когда приходит в движение сама земная твердь?

*****

Так обычно и бывает: приняв решение, люди чувствуют облегчение. Родители Лиды успокоились, и все вернулись к каждодневным делам. Но этой же осенью, когда окрестные леса облачились в желто-бурое одеяние, а неизменные лужи во дворе встречали горожан поутру корочкой льда, произошло событие, совершенно затмившее в глазах людей все былые неприятности в виде покосившихся автобусных остановок.

— Все… — произнес отец, вернувшись с работы. — Всему кранты. Диалектика, ее мать!

— Не выражайся при ребенке, — строго одернула его Марина, оторвавшись от гладильной доски. — Что с тобой? Чему кранты и при чем тут диалектика?

— Нашему аэропорту. Сегодня вспучило грунт и повело взлетно-посадочную полосу. Хотя… Наверняка, все это продолжалось уже некоторое время, но наши доблестные вожди-начальнички, как водится, словно воды в рот набрали. Но сегодня уж весь город гудит. «И не летят туда сегодня самолеты, и не ходят даже поезда», — чудовищно фальшивя пропел отец и зло рассмеялся. Наши брехуны твердили, что мерзлота простоит как минимум еще лет двадцать, и все мы успеем спокойно закончить свои дела и уехать. Но вмешалась диалектика — количество перешло в качество. В этом году всему конец. Скоро станет Енисей, и из города не выбраться. Мы отрезаны от большой земли.

Под вечер прибежал дядя Боря, испуганный и всклокоченный.