Проще прошлого (СИ)

Тор привалился к стене, бессильно провел рукой по лицу. Ему выпал шанс все исправить, спасти брата, родителей, Асгард. В попытке сделать это как можно быстрее, он совершал ошибку за ошибкой. И теперь Локи вместо того, чтобы покаянно рыдать в объятиях приемных родителей, выслушивая речи о том, что никто на него не сердится, и как его все любят, умчался неизвестно куда, обозленный, расстроенный, да еще и получивший оплеуху от старшего, не умеющего держать себя в руках, брата. Не зря Фригга уговаривала Тора оставить брата в покое, дать ему время и возможность обдумать услышанное. Громовержец поступил по-своему, чем сделал только хуже. Надо было как можно скорее что-то предпринять, но Тор просто не понимал, что именно. Он запутался, растерялся, ему было плохо и нестерпимо одиноко. Захотелось вернуться к родителям и открыто все им рассказать. О будущем, о предательстве брата, о гибели Асгарда. Пусть потом отправляют его к целителям, пусть назовут безумцем, но он хотя бы выскажется и возможно ему станет легче. Однако, вопреки этой мысли, Тор не пошел обратно. Вместо этого, он несколько раз глубоко вдохнул и медленно отправился по коридору вперед, на ходу пытаясь привести в порядок свои мысли.

Локи метался по своим покоям. Натыкаясь на предметы мебели, он просто отшвыривал их с дороги, не обращая внимания на то, как аккуратная комната превращается в свалку. Трикстер закипал от обиды, злости, чувствовал, что с ним поступили несправедливо, хотя сам толком не мог объяснить, в чем заключалась эта несправедливость. Впрочем, он не искал объяснений. На щеке горел отпечаток ладони Тора, разбитую губу слегка дергало, и в данный момент все мысли младшего царевича были сосредоточены на этом. Тор позволил себе поднять на него руку, и не на шутку разошедшееся воображение мгновенно подсказало Локи единственное объяснение: Громовержец ударил просто так, без причины потому, что его приемный брат – йотун. Презренное существо, ненавистное среди асгардцев. Разумеется, такой уродец годен только для того, чтобы вытирать об него ноги. Тор с его дружками и раньше это проделывали, но теперь насмешками и обидными высказываниями дело не ограничится, в ход непременно пойдут кулаки. Один что-то там говорил о том, что хотел бы видеть Локи правителем Йотунхейма. Интересно, на что рассчитывал верховный Асгардец? Что Лафей, выбросивший слабого младенца умирать, вдруг расчувствуется, примет уже взрослого сына обратно, да еще и уступит трон? А может быть, ни на что Один давно уже не рассчитывал и именно поэтому поведал, наконец, тайну происхождения Локи? Чтобы развязать Тору руки, чтобы старший царевич больше не церемонился с йотунским ублюдком. В конце концов, Локи окончательно увяз в трясине собственных мрачных мыслей, уверившись в том, что теперь из царевича он превратится чуть ли не в раба и в Асгарде ему жизни не будет. Пощечина Тора стала прекрасным тому доказательством. Разумеется, все добрые слова об уважении, любви, принятии его, как сына и брата несмотря ни на что, испуганный и расстроенный разум Локи успешно игнорировал.

Пустым взглядом окинув разгромленные покои, Локи устало опустился на кровать. Нужно было что-то предпринять, пока не стало поздно. В чем именно будет заключаться это «поздно» трикстер тоже не особо представлял, но был уверен, что ему придется несладко. Тем более, что он, еще будучи в неведении относительно своего происхождения, уже успел причинить вред Асгарду – показал йотунам тайную тропу во дворец. Бог Обмана хотел всего-то проучить заносчивого Тора и показать Одину, что его старший сын самовлюбленный эгоистичный кретин, не достойный стать царем Асгарда. Локи был уверен, Тор обязательно проявит себя во всей красе, сотворит какую-нибудь глупость в ответ на нападение ледяных великанов и царь лишит его трона. Однако, при этом трикстер не желал никому смерти и был уверен, что обойдется без жертв. Теперь же многое изменилось. Асгардцы лгали ему, они думают, что заимели в его лице забавного домашнего питомца, и теперь не преминут показать его место. Йотуны вообще выбросили его умирать. Локи от всей своей мечущейся души ненавидел оба народа. И в его истерзанном самыми мрачными мыслями мозгу начал назревать план, как поквитаться за свои обиды.