Прощение

— Нам стало известно, что, бывая в школе дочери, вы несколько раз выходили из себя и устраивали скандал. Вели себя агрессивно, повышали голос, угрожали. Допускали словесные оскорбления в адрес директора и других сотрудников. Эти примеры дают основания полагать, что несдержанность и грубость у вас в привычке. И из себя вы выходите не только с… бродячими котами.

— Любой отец, будучи в здравом уме, реагировал бы точно так же. И не думайте, что я о чем-то сожалею, кроме того, что слишком редко и слишком поздно давал волю чувствам. Школа показала свою полную неспособность обеспечить нормальные, безопасные условия для учебы. И что, по-вашему, мне следовало делать? Благодарить за неумение работать?

Гвюдлёйгюр осторожно прокашлялся.

— Вы зарегистрированы в «Снэпчате»?

— В «Снэпчате»? — Хёйкюр на секунду растерялся. — Ах да. Понимаю. Думаете, я не слышал новости? Разумеется, я знаю, какие сообщения рассылал убийца подругам Стеллы. Зарегистрирован ли я в «Снэпчате»? Да. Как и половина жителей страны. Но разве факт регистрации в приложении означает, что я убил Стеллу? Нет. Убил ли я ее? Нет. И даже то, что я постучал немного по столу в школьном кабинете, еще не значит, что я способен на убийство. Выйти из себя может каждый. — Он наградил Гвюдлёйгюра испепеляющим взглядом. — Если вы всерьез считаете, что я убил Стеллу, то мне вас жаль. Потому что вы идете по ложному следу.

Оскорбления со стороны хозяина дома ничуть не задели детектива. Ему приходилось слышать и кое-что похуже, чему Хюльдар неоднократно был свидетелем. Такого рода вещи шли как обязательное приложение к полицейскому значку. Буквально на днях задержанный ими пьяный хулиган обозвал Гвюдлёйгюра тупым гребаным нациком и трахнутым пидором-фетишистом. В тот раз парень был близок к тому, чтобы переступить черту, но сейчас даже бровью не повел.

— Вы следили за Стеллой в «Снэпчате»?

— Да что ж вы за идиоты такие? С какой стати мне следить за девочкой в «Снэпчате»? Тем более за девочкой, распространявшей о моей дочери отвратительные слухи, причем в этом самом приложении. Аккаунт у меня приватный, контактов немного, и ее среди них нет. Пользуюсь я этим приложением нечасто, можно по пальцам одной руки пересчитать.

— Позвольте ваш телефон? — подключился Хюльдар. Обычно такой прием срабатывал неплохо, выбивая допрашиваемого из колеи, вселяя неуверенность и сбивая с толку. Он уже жалел, что не привлек Фрейю, но теперь было поздно: она просто сидела молча и слушала. — Если вы пользуетесь «Снэпчатом» так редко, как говорите, то и история учетной записи у вас короткая, и мы быстро ее просмотрим.

— Хотите получить мой телефон? — Мужчина машинально опустил руку к карману пальто. — Об этом не может быть и речи. У вас нет права требовать мой телефон.

— Нет, — согласился Хюльдар, напомнив себе, что отказ вовсе не означает, что отцу Адальхейдюр есть что скрывать. Ему бы тоже такое не понравилось. В телефоне масса информации — фотографии, имейлы, сообщения, — и передавать все это постороннему человеку не хочется никому. — Я понимаю ваше нежелание предоставлять нам неограниченный доступ, но вы могли бы просто открыть «Снэпчат» и показать, что там у вас есть.

— Нет и нет. Даже не просите. Нужен мой телефон — приходите с ордером. У меня там информация личного характера, и я не желаю, чтобы вы совали в нее свой нос.

— Имя Лёйг что-нибудь для вас значит? — Хюльдар был бы не прочь надавить посильнее, но понимал, что это бессмысленно. Обращение за ордером тоже ничего бы им не дало. Даже небольшая задержка позволила бы Хёйкюру избавиться от старого телефона и приобрести новый.

— Лёйг? — Мужчина задумался. — Нет. Ничего не говорит.

— А Гвюдлёйг? Сньоулёйг? Какие-то другие имена, заканчивающиеся на лёйг?

— Да. Со мной работает женщина по имени Артнлёйг. Мою племянницу зовут Сигюрлёйг. Ей одиннадцать лет. Она подозреваемая?

— Ваша коллега по работе, как ее отчество? Чем она занимается? — Гвюдлёйгюр достал из кармана блокнот и ручку. Скаут — он и в Исландии скаут.

— Вы, наверное, шутите?

— Нет. — Гвюдлёйгюр приготовился записывать.

— Э… отчество… Торвадоттир, по-моему. Работает бухгалтером.

Пока напарник записывал, Хюльдар воспользовался паузой и спросил Хёйкюра, как переносила буллинг его дочь и какую роль во всем играла Стелла. То, что они услышали, произвело самое гнетущее впечатление. Похоже, удивилась даже Фрейя.

В ходе расследования Хюльдар повидал достаточно оскорбительных и уничижительных комментариев, но даже ему пришлось дважды прервать рассказчика и уточнить, не преувеличивает ли он.

Хёйкюр говорил и говорил, почти без остановок, и пальцы так сжимали подлокотники, что костяшки побелели под кожей. А потом вдруг сдулся, как проколотый шарик, осел в кресле и опустил голову.