Прощение

После этого зашла жена Скотта, Келли. Мама обняла ее, потому что лицо той женщины было искажено мукой. Она рассказала маме о том, сколько исполненных ненависти писем получила. Ей хотелось оставить мужа, бежать от него, забыть о нем, но потом она вспомнила, какие клятвы они дали во время венчания: «Быть вместе и в радости, и в горе, и в здравии, и в болезни». Они познакомились, когда им было по шестнадцать лет. Она знала Скотта Эрли полжизни. Келли с нетерпением ждала, когда наступит день следующего посещения. Но перед первым визитом она была жутко напугана, поскольку не знала, достанет ли у нее сил обнять его, быть с ним. Она боялась, что посмотрит на его руки и вспомнит о том, что он сделал. Келли сказала, что не представляет, чтобы тот Скотт Эрли, которого она знала, мог совершить такое преступление, – недаром шизофреников описывают как людей с раздвоенной личностью. Она надеялась, что ей удастся найти в себе мужество принять Скотта Эрли. До того как состоялось их первое свидание в клинике, она знала лишь, что сможет проявить христианское милосердие, потому что в ее профессии такое качество, как доброта, в том числе и по отношению к душевно больным людям, занимало не последнее место. Однако она не знала, как поведет себя, когда душевно больным человеком оказался ее муж.

Внимание к личности Скотта Эрли, забота о его жизни, о его перерождении – все это привело меня в бешенство. Я чувствовала, что мой рот наполнился слюной, как бывает, когда испытываешь тошноту и стараешься сдержать позыв рвоты.

В конце психолог предложил сделать какой-нибудь жест доброй воли. Моим родителям пришлось противопоставить свою веру совершенному Скоттом Эрли злу. Но папа все же протянул руку и подержал Скотта Эрли выше локтя, а мама коснулась его ладони. И они сказали ему: «Мы прощаем тебя во имя Рути и Беки». Он плакал, и Келли тоже плакала. Скотт Эрли считал, что не заслуживает их доброты. Он спросил, может ли написать им, и они согласились.

– Это был один из самых потрясающих по силе впечатлений момент нашей жизни, – произнес папа, – потому что мы были искренни. Мы ощутили себя свободными – как будто груз нашей ненависти сброшен. Груз, который мы несли на своих плечах все эти годы. Осталась печаль. Но гнев прошел, потому что нам было даровано увидеть его иным человеком, – таким, каким он был до того, как случилась эта трагедия.

Они рассказали, что врачи всерьез думают о том, чтобы освободить Скотта Эрли через год или чуть позже, но нам всегда будет известно о месте его проживания. Где бы он ни поселился, всем в округе тоже сообщат, какое преступление он совершил.

Я подумала, как будет замечательно получать поздравительные открытки на Рождество от убийцы моих сестер. Но я сказала, что рада за них. Я поцеловала их и пожелала спокойной ночи.

Поднявшись наверх, я включила тихую музыку и попыталась уснуть. Внезапно меня словно озарило.

Они простили его не ради меня. Я тоже была свободна, хотя моя свобода была иного качества. Впереди меня ждали месяцы размышлений. Я строила планы и откладывала их в сторону. Но думаю, что именно в тот вечер я приняла решение.

Глава четырнадцатая

Я думаю, что все религии являются плодом любви и печали: человек любил другого человека, а он умер.

Отец Небесный, должно быть, погрузился в великую печаль, оплакивая единственного сына, Иисуса. Он оплакивал его ежечасно. Как бы я ни старалась, я не могла понять, как мог отец пожертвовать своим ребенком ради спасения порочных и злых людей. Если отец принял решение дать человечеству искупление ею грехом, то почему он не пожертвовал собой? Подобная родительская воля была бы и ясна, и понятна. На этот вопрос существует ответ. Но я не могу найти его при всех своих стараниях. Мне не понять мотивов, побудивших казнить Иисуса, муки и страдания которого были видны с небес. Наверное, это святотатство – рассуждать на такие темы, ибо существует иной, мистический смысл, который трудно постичь. Но я помнила, какой была смерть моих сестер – мгновенной и оттого милосердной. Эти воспоминания заставили меня утвердиться в мысли, что я ни за что не смогла бы пожертвовать ими ради спасения даже целого мира. Я знаю, что в мире все еще каждый день убивают много людей во имя своих идеалов, а детей посылают воевать. Я знаю, что основоположник нашей религии Джозеф Смит ужасно страдал, будучи маленьким мальчиком, когда он пережил четыре операции на ноге безо всякой анестезии. Позже они с женой теряли ребенка за ребенком – от дифтерии, тифа и других болезней, которые сейчас, к счастью, не распространены. Все стремятся обрести веру в небеса. Наверное, ничто не вселяет в человека большей веры в блаженство вечности, как удары судьбы на земле. Очевидно, что человек должен быть просветленным, чтобы осознать значение происходящего в его жизни. Как простая смертная, я поняла для себя одно: когда любимый, дорогой твоей душе человек вдруг уходит, он забирает с собой частицу тебя, а это значит, что в смертный час тебя уже не будет так страшить переход в вечность. Ты уже там.