Прощёное воскресенье. Избранное

Свет погас. И занавес опущен.
Зрители покинуть зал спешат.
Отголоски обсуждений скучных
Как горох о зеркала стучат.
Мир фанерный молотками свален.
Жар дискуссий, отгорев, угас.
Горький дым отыгранных развалин
Оседает на печали глаз.
Нынче темы ищут в марафоне
Битвы за скандал – любой ценой.
Если платят, то без антимоний
Балерина снимется нагой.
В ход идут хвастливые ужимки,
Чернота нарощенных бровей
Иль под кожей хитрые пластинки,
Чтоб пленить тусовочных друзей.
Вот и сцена подчинилась тоже
Состязанью за большой фурор.
Слов уже не слышно, но в прихожей
Без штанов встречает вас актёр.
Мелюзга, и та стремится к славе.
Дай картину из музея утащу
Или школьной докажу ораве,
Что безвестным быть я не хочу.
Я с карниза прыгну, чтоб засняли,
Как лежу в крови на мостовой,
Чтобы после в новостях сказали:
«Очень жаль, такой был молодой».
Все с ума рехнулись, очевидно.
Эти «подвиги» не стоят свеч.
Поступайте, люди, благородно.
Берегите правильную речь.

Полёт

В чужую страну,
Необузданной дрожью
Охвачена, с чувством вины
Лечу в самолёте с сумкой дорожной
Навстречу дождям неизвестной длины.
Там ждёт меня сын. Он волнуется тоже.
И кажется мне, что со мною летят
Все беды и скорби Отчизны встревоженной
И машут, прощаясь,
И в спину свистят.
И слышу я голос, измученный болью:
«Вы все разбрелись по чужим сторонам,
Надеясь, что там, за границей привольной,
Вам выдадут чек, как почётным гостям».
И я ощущаю в груди беспокойство,
Держу наготове таблеток комплект.
Два внука в Австралии – не из проворства,
А просто чтоб выжил и спас интернет.
И сын далеко. Я оставлена всеми
В пустыне квартиры свой век доживать,
А слева плывут белокрылою тенью
Бесплотные ангелы, чтоб утешать.
Им грустно, наверно, глядеть сквозь стекло
На головы молча сидящих людей.
«Куда вы летите, поднявши крыло?
Совсем не похожи вы на лебедей».
Но их не заметит ночной пассажир.
Несёмся, летим сквозь бездушный эфир.

Пастернак

Только молча, беззвучно читать эти строки,
Этот бронзовый почерк застывших чернил.
Чтоб увидеть – душою, – как почвенно прочен
Воздушный корабль без гвоздей и белил.
Только молча. Без пламенного бормотанья
Войти в этот звуков журчащий поток,
Внимая волшебному их сочетанью,
И знать, что твои ни к чему и не впрок.
Угаснут другие – чуть громче, левее.
Забудутся знанья и опыты лет.
А эти – бессмертные, будут сильнее
Гореть, излучая космический свет.

Апрель