Прощёное воскресенье (СИ)

— Ты ведь неспроста фельдшера кончал, — су- зил глаза Зубко, и в них Родиону почудился приговор. — Поквитался за обиду через дружка своего — пьяницу. Чо волчишься?! Не боюся! Еще вопрос есть у меня к тебе, вояка. Но сначала дай- кось мне твою игрушку. Ишь, вцепился. Думаешь, слепы?!

Родион хотел вскочить, но чья-то сильная рука вернула его на место. Тогда он резко повернулся, увидел обшарпанные стены, карту со следами прикосновения сальных пальцев и спокойный взгляд Ивана Мордуховича.

— Сиди! — сказал Иван.

Никто не заметил, когда он вошел.

— Сиди, Родион! — продолжал Мордухович и спросил: —Зачем нервничаешь? Вы, Зубко, еще не закончили вопросы?

Председатель следственной комиссии убрал протянутую к Родиону руку и опустился на скрипучий стул.

— Вопрос есть. Нам доподлинно известно — Добрых привез с собой чужую жену.

— Ты в уме, Зубко?! — Родион опять хотел подняться, но опять его придержал Мордухович.

— Мне самому не сразу поверилось, — притворно вздохнул Зубко. — Тем же часом, как получил донесение от местной повитухи, приехал на Ямщицкую, где та блудная квартирует в доме вдовы Свинолюбовой. Ты ведь даже не сказал Лукерье, что она — вдова. Ладно, я не побоялся. Все нынче знает. При квартирантке оказалось малое дитя, но допросить пришлось. Служба у нас такая, Клавдия Егоровна. Отца ее знаю. Сухонький такой мужичонка. Зимовья его по Девичьему ключу стоят. Гражданка Егорова запираться не стала. Выложила с подробностями — не твой это сын, Добрых!

Родиону все казалось сном. Он смотрел на Зубко беззлобно и растерянно. Созревшая в нем решимость защитить себя словно спустилась в мох, уступая место мелкой обиде обманутого любовника.

— Врешь! — выдавил из себя Родион. — Смеешься надо мной, боров!

Взрыв гнева все в нем скомкал. Он убрал руку с рукоятки маузера и со всей силой грохнул кулаком по столу перед носом Зубко.

Но председатель следственной комиссии на вызов не ответил. Пожал плечами и сказал, опять же с сожалением:

— Поклялась, как не поверить? И к тебе без обиды.

— Без обиды?! — Родион судорожно сглотнул слюну. Жуткое чувство стыда окончательно перебило всякую осторожность. — Ты кого хочешь понудишь поклясться! Мстишь мне! Мстишь, боров!

— Прекратите! — оборвал его Боровик. — Пред- седатель следственной комиссии ищет правду, а не сводит с вами счеты!

— Какую правду? Где ищет? — спросил из-за спины Родиона невозмутимый Мордухович. — У гулящей бабенки? Нашел себе осведомителя! Довольно обсуждать трагедии чужих постелей — в Тальниках видели разведку белых!..

Медленно, как-то боком, поднялся председатель ревкома. Первое, о чем он успел подумать: «Приговора Добрых не будет…» Потом Лазарь Лейбыч понял — не это сейчас главное. Какое-то время он досадливо рассматривал Мордуховича немного выпученными глазами и спросил:

— Ты не шутишь, Ваня? Нынче всякий народ по тайге шастает, спутать могли.

— Офицеры! — Мордухович дал понять, что другой правды у него нет. — Двое наших везли пакет. Под одним коня убили. Который доскакал, ждет в коридоре. Звать?

— А как же? Зови! Да, с пленными проблем не возникло?

— Тюрьма свободна. Караул снят. Кстати, Чумных, в попа поручил стрелять вашему шурину. Смазал с пяти саженей. Думаю, нарочно.

— Ну! — взволновался Чумных.

— Что ну?! Сам пристрелил!

— Митяя?!

— Попа. В другое время и Митяя бы не пощадил. Трус!

— Ему ж не привычно по попам-то…

— А мне привычно? Середины в нашей борьбе нет!

Он вышел. Никто больше не смотрел на Родиона с подозрением. Он сидел потерянный, занятый своими мыслями, постукивая пальцами по деревянной кобуре маузера.

Зайцев нервно прошелся вдоль стола. Председатель ревкома еще никак не мог освоиться с тем, что белые совсем рядом, и решения надо принимать сейчас, немедленно, а не завтра, или того лучше — послезавтра.

— Сутки ходу, — бормотал Лазарь Лейбыч. — Зубко, где ваша разведка? Вы же специально посылали людей! Просмотрели или пропьянствовали?! Под трибунал пойдут, сволочи!

— Тайга. Она широкая, — возразил Зубко, ничуть не убоявшись угрозы. — За всеми не уследишь. Забыл, когда спал.

Дверь открылась, вошел прогонистый, серьезный мужик в стеганке. Встал навытяжку, уставившись на. Зубко внимательными глазами. Сказал:

— Здрасте, товарищи командиры! Я — Скоб- цов. С боевым поручением!

Снял собачью шапку и оказался лысым, как колено, только у самых ушей курчавились редкие волосенки.

— Дайте пакет! — Зайцев протянул руку.

Боец с готовностью сунул ладонь за пазуху, однако вспомнил про что-то важное, задержал ее там и спросил:

— Вы-то кто будете?

— Зайцев, давайте! Что копаетесь?

Окрик посыльного с толку не сбил. Он закатил к потолку глаза, подумал и согласился:

— Все верно — звериная фамилия. Такую называли. Возьмите, товарищ Зайцев.

Председатель провел длинным ногтем по склейке, но прежде чем вынуть письмо, спросил:

— Разведку белых не видели?

— Не, первый видел Линьков. Тут случай или умысел ихний, точно не скажу. Прямо за деревней повстречались. Четверо их было. Кони у них не свежие.

— Почему так решили? — спросил Г орлов.