Прошедшее продолженное время

Сегодня она добровольно-принудительно была поставлена на раздачу закуски и напитков. Но с этим было совсем просто, поскольку в эпоху синдрома «Х» безопасно употреблять в пищу можно было только консервированные продукты. Причем лучше всего давно выпущенные.

Васька принес пайковое пиво из порциона младшего милицейского работника и консервированные бычки в томате. Андрей Рыбин, более разборчивый в алкоголе, приволок реквизированный где-то «Хейнекен». Кандидат биологических наук неплохо вошел в роль стража порядка и превосходил в искусстве поборов как недавно призванных люмпенов, так и сержантский состав прошлой формации. Однако все гости пили красненькое и налегали на тушенку и горбушу из моих запасов, которые мне ящиками носили милицейские.

– У меня есть три новости, – сказал я, поворачиваясь к сидящим. – Хорошая, плохая и очень плохая.

– Армянское радио три часа молчало, потом обьявило: «Концерт для глухих окончен», – довольно дерзко прокомментировал Борис Чертков, математик и программист. – Неужели ничего нового нельзя придумать?

– Можно, – сказал я. – Есть новости…

– Одна хорошая, другая плохая… – снова вклинился он.

– Хорошая, плохая и очень плохая, – продолжил я.

– Наверное, такого же бородатого свойства, – заметил Борис, но все же унялся.

– Ты, наверное, за окном высмотрел? – поинтересовался Василий.

– Да что там увидишь? – ответил я. – В соседнем доме вчера двадцать семь окошек светилось. А сегодня двадцать три.

– Вот по весне вонять будет… – Василий поморщился. – Треть города перемерла.

– Неделя мороза убила больше, чем весь прошлый месяц. Я вот подумал, что многие из них были молоды и мечтали о переменах. Особенно мальчики всех возрастов. Побегать с автоматом, победить врага, показать себя, спасти мир.

– А ты чего, злорадствуешь? – поинтересовался Борис.

Я знал, что он любил почитать всякую макулатуру из боевой фантастики и поиграть на компьютере в стрелялки. Это при том, что он был отцом семейства и довольно неплохим ученым.

– Сами скоро сдохнем, чего радоваться, – раздраженно сказал я. – Просто что хотели, то и получили.

– Ну так ведь не того…

– Верно… Они считали: «Хули думать, прыгать надо». А вот хрен они угадали. БП не для развлечения скучающих граждан.

– А оказалось, надо под ментов лечь… – довольно ядовито вставил Виталий Корзун.

Сборище враждебно замерло.

Было ясно, что момент для начала я упустил. Вино оказало свое действие, растормозив психику. Скопившееся напряжение стало выходить наружу в виде противодействия мне, как «главному виновнику».

Я не стал играть в пикировку. Для начала отключил большой генератор подкачки, который создавал вполне приемлемую энергетику в квартире, а следом настежь распахнул балконную дверь. Холодный, отдающий затхлостью воздух с клубами пара ворвался в комнату. Опьянение стало уходить, сменяясь всегдашней придавленностью. Резкая смена состояний опустила эмоциональный фон до субдепрессивного.

– Волк, блин, закрой. Холодно ведь, – раздались несколько голосов.

– Вот мы и подошли к тому, что я хотел сказать… – заглушая недовольных, громко произнес я. – Новость хорошая, новость плохая, новость совсем плохая…

– Что с таким делать? – заметил Борис уже без запала. – Ведь не отвяжется.

– Итак, новость хорошая. Вы все никогда не работали на «полицаев».

– Что мы тогда делали, Волк? – спросили сразу несколько голосов.

– Сначала вы занимались спасением города. Потом самих себя…

– Это как понимать? – голоса загудели на разный лад, перебивая друг друга. – Ты хочешь сказать, что Москва вымрет?

– Да, и это новость номер два, плохая, – как можно спокойней ответил я, закрывая балкон. – Практически полностью. Предполагаю, что численность вида Homo sapiens повсеместно уменьшится на 99–99,9 %.

Это было очень серьезным заявлением. Наступила глубокая тишина, которую нарушала лишь стрелка кварцевых часов над дверью, со щелчками перепрыгивая с деления на деление.

– Не тяни, – подсказал кто-то.

– Вынужден сделать небольшой экскурс в прошлое. Итак, коротко и по делу. Во избежание трений – про поля передачи момента вращения и излучения биологических обьектов опущу, – начал я. – Процесс явным образом проявился в апреле. Электрометрические и магнитные датчики ИЗМИРАНа и других площадок контроля отметили периодически повторяющиеся сигналы. Была замечена корреляция с митохондриальной активностью и реакцией комплексного датчика.

– Это какого? – подозрительно поинтересовался Борис.

– Да того самого, с которым вы два месяца по городу мотаетесь.

– Эта пищалка сраная? – иронически заметил Виталий. – Да она от взгляда на нее тошнить начинает.

– Очень ты ее не любишь, оттого так и срабатывает, – обьяснил я. – Она ведь на излучение живых обьектов настроена.

– Представляю, что мы намерили, – хмыкнул Борис.

Компания за столом попыталась заржать. Но ядовитые эманации внешней среды выбили хмель из головы.

Я понял, что мне удалось перебить общий настрой, и продолжил, развивая успех: