Прошедшее продолженное время

– Плотность потока понемногу растет. Взаимодействие с организмами проходит достаточно предсказуемо. Гармонично взаимодействующие находятся в состоянии, подобном зимней спячке, перестраивая свою энергетику, а негармонично взаимодействующие прекращают существование. Если запас жизненных сил достаточно велик, может случиться нечто худшее, чем смерть.

– Это что такое? – насторожился Михаил.

– Дорогая, – крикнул я Саше-Лене, которая забилась от умных разговоров на кухню. – Кису нашу прикати.

– Ваня, она совсем тяжелая стала и цапнуть может.

– Ладно, я сам, – сказал я, с неудовольствием поднимаясь из-за компьютера.

Отвечая мне, из маленькой комнаты донесся злобный вопль.

– Ни хрена себе, – заметил Михаил. – Это кто там у тебя?

Я привез на самодельной тележке сваренную из толстой арматуры клетку. Там металась тварь, лишь отдаленно напоминающая домашнюю кошку.

Зверюга была размером с хорошую рысь. Широченная пасть полна острых, как у акулы, зубов. Когти не убирались и оставляли зарубки на металле. На спине по позвоночнику и вокруг шеи просматривались роговые наросты. Свет вызывал у твари ярость.

Дав посмотреть на то, во что превратилось животное, я кинул ей замороженную человеческую руку и накрыл клетку чехлом, чтобы ребята не сильно расстраивались. Раздалось чавканье, урчание, хруст. Я увез монстра обратно.

Когда я вернулся через пару минут, челюсти моих гостей продолжали отвисать.

– И что это было? – спросил Борис.

– Рука… – пожав плечами, ответил я. – Мужика из соседнего дома. Осел был первостатейный, машину на проходе парковал.

– Я про зверя, – поморщившись, перебил меня Борис.

– Пуся, – ответил я. – Моя кошка. Она убежала, но я нашел ее датчиком и привел в чувство генератором. Некоторое время все было хорошо, но однажды она снова убежала. Отыскал я ее неподалеку. Пуся подьедалась в соседнем доме, питаясь трупами. Я ее буквально накачал рометаром – вкатил несколько смертельных доз для обездвиживания и приволок обратно.

– Волк, тьфу, еб твою мать, – сказал Борис, едва сдерживаясь. – Тебе, ей-богу, лечиться надо. Мало того, что такую тварь рядом держишь, еще и кормишь ее человечиной…

– В своей квартире не держу, – ответил я. – Соседняя пустая, там она и обретается.

– Хватит дурочку валять… Ну и к чему ты нам ее показал?

– Давай всерьез. Вы знаете, что мясо, рыба, злаки, овощи, фрукты стали непригодны для питания. Также нельзя употреблять диких животных и птиц… Короче, все, кроме человечины. Люди – единственные звери, которые не впали в спячку и не содержат яд в тканях. Скоро недостаток продуктов заставит преодолеть отвращение к каннибализму и…

– Что случится? – с тревогой поинтересовался Михаил.

– Тут обнаружится, что человеческое мясо – лучшее лекарство от синдрома «Х». Если, конечно, закрыть глаза на мутации и полную невменяемость. К весне можно ждать появления целой армии монстров.

– Да, неприятно, – заметил кто-то.

– Это не самое плохое. Хуже то, что модуляция генераторов, которыми я потчую ментовских и которыми я лечил мою кошку, практически одинакова. Пока напряженность нового поля мала, мощность генераторов можно держать на уровне привычного фона. Стоит ей подняться, все будет очень плохо. К чему это приводит, вы видели.

– Волк, я тебя сейчас бить буду, – сказал Михаил, поднимаясь.

Вслед за ним поднялись Борис и Паша.

– Ну и за что? – поинтересовался я, испытывая страстное желание дернуть пистолет из кобуры.

Андрей и Васька предусмотрительно встали между Мишей и мной.

– А за то, сука, что ты не только на нас, ты на наших детей эту пакость повесил… Не прощу, сука!

– Спокойно, – приказал я, – незаметно переключая свой карманный «светлячок» на излучение, наводящее самую черную тоску. – Не будь этих генераторов, давно бы ты лежал в овраге со всем семейством. Поищи виноватого в другом месте.

Ребята сели. Михаил схватился за голову, повторяя:

– Что же делать, что же делать?

Я знал, что у него жена-красавица и трое детей, причем все девчонки. О чем он думал, догадаться было несложно.

– Знаете, мужики, зачем я держу эту кошку?

– Да пошел ты, – ответил мне Михаил, борясь с желанием забиться в угол и безысходно-долго выть.

– Спасибо. Кошку я держу оттого, что не бросаю своих.

– Гуманист, извращенец сентиментальный, – заметил Виталий. – Где потом человечину будешь брать?

– Я знаю способ, как вернуть ее в нормальное состояние. Я знаю, как пережить мор и не стать при этом монстром. Но мы не сможем помочь целому городу…

Это было моим последним воспоминанием, прежде чем я провалился в сон.

Уснуть во сне было очень странным, разглядывая странствия души старика, в которых он возвращался к каким-то своим детским впечатлениям, местам и людям, которые не существовали даже для Данилки Концепольского…»

Джек ненадолго остановился, поразмышлял о сюрреализме ситуации… Потом задумался о другом: прошли тысячелетия, канули в безвозвратное небытие целые планеты, цивилизации, народы и империи.