Прошлая настоящая жизнь

Она стояла и смотрела, как разгорается и становится ярче темпоральный луч, как закручивается спиралью, почувствовала, как завибрировало ее тело, а потом увидела, как спираль распрямляется, снова превращаясь в луч, который, перед тем как погаснуть, вдруг вспыхнул так ярко, что у Лиды потемнело в глазах…

2020 год

…Лидия Леонидовна очнулась на своем рабочем месте. Страшно болела голова, вернее, громко гудела, как пустой медный котел. Она что, уснула прямо на годовом отчете? Потрясла головой, приходя в себя. Померила давление, аппарат всегда лежал в нижнем ящике стола, результатом осталась не то чтобы довольна, но – сойдет. Посмотрела на часы, решила, что сегодня можно домой пораньше уйти, с головной болью и нечего пытаться доделывать отчет, лучше завтра, на свежую голову.

Она ехала в автобусе и клевала носом, ужасно хотелось спать. Из сна ее вырвал звонок. Звонок? В автобусе? Ах да, это же мобильный. Звонил муж, предупреждал, что сегодня должен быть только часов в девять. Завершила звонок и вспомнила, что дочка обещала забежать на минутку после садика, надо внучке киндерсюрприз купить в магазинчике рядом с домом. Как она соскучилась по этой пятилетней егозе, целую неделю не видела!

Лидия открыла дверь и почему-то встала в дверях. Ноги никак не хотели переступить порог. «Это моя квартира? Ну да, вроде бы моя. Почему же такое ощущение, что я здесь много лет не жила, что я отвыкла от нее?» Заставила себя пройти, раздеться; мельком взглянула в зеркало. И отчего-то очень удивилась, что из зеркала на нее посмотрела полная женщина в возрасте, а вовсе не восемнадцатилетняя девушка…

1982 год

…Лида очнулась на чужом диване. «Ох, нет, не чужом, я в гостях у Константина Васильевича! Погоди, а кто это – Константин Васильевич»? В голове гудело, как после ее первой в жизни попойки. «А что это за попойка была и когда? Не помню».

Рядом с ней Ирка Коваленко, ее одноклассница. Странно, но ведь они никогда особо не дружили. В голове начало немного просветляться – как не дружили? Дружили! С Ирой и еще одним одноклассником, Витей. Но почему Ира выглядит намного старше своих четырнадцати лет? Ой, а с чего она взяла, что Ирке должно быть четырнадцать лет? Ей самой-то уже восемнадцать! Мысли с трудом поворачиваются в голове.

– Ты как? – Ирка участливо склонилась над Лидой.

– Не пойму! – честно призналась Лида. – А что со мной случилось?

– Это от перегрузки. За последнее время с тобой много чего произошло. Ты не помнишь?

– Это надо поднапрячься! В голове вроде бы проясняется, но как-то медленно.

– Давай я тебе помогу. Я буду рассказывать тебе совершенно фантастическую историю, а ты ничему не удивляйся.

Но тут в комнату, взлохмаченный, в распахнутом плаще и с больными покрасневшими глазами, вбежал ее муж.

– Петя! – Лида вся подалась ему навстречу, но, пронзенная оглушительной болью в голове, упала без чувств ему на руки…

Снова очнулась на том же диване. Воняло нашатырем. Ирка стояла в обнимку с Витькой, в дверях встревоженный Константин («Да! Мы же в гостях в Щербинке у нашего знакомого, Константина»), а перед диваном на коленях стоял Петя.

Лида все вспомнила. Повернулась к Ире:

– Не нужно фантастических историй, я вспомнила.

– Что вспомнила? Что конкретно? – Константин оставался ученым даже в этой ситуации и требовал подробностей.

– Свою жизнь с осени 1977 года и по сей день. Правда, у меня такое ощущение, что какие-то события происходили не со мной или со мной, но как будто во сне…

Петр решительно прервал Лиду:

– Никаких отчетов сегодня!

– А если все-таки сегодня? – спросил, не сдаваясь, Константин.

– Через мой труп!

Петр встревоженно повернулся к Лиде:

– Как ты? Где болит? Что ты чувствуешь?

– Отвечаю по пунктам: я – хорошо. Уже нигде не болит. А чувствую я огромное удовлетворение и безмерное облегчение. И еще кое-что, но об этих чувствах мы поговорим уже наедине, без свидетелей.

Эпилог

Америка так и не смогла создать ничего близко похожего на русскую машину времени. В 1982 году советскую машину, Константина и все его работы засекретили так, что с тех далеких лет не просочилось ни строчки, ни слова, ни буквы!