Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII

16 июня 1940 года Адольф Гитлер лично встретился с генералом Вигоном, руководителем Главного военного управления Испании. Фюрер говорил с ним о Виндзорах и настаивал на том, чтобы Вигон подольше задержал их в Испании, для того, чтобы Гитлер еще раз смог встретиться с Эдуардом лично.[324] Отсюда вывод: Гитлер знал, что Эдуард будет в Испании еще за неделю, или даже две, до приезда Виндзоров в Мадрид (23 июня). Это доказывает, что, несмотря на то, что в последние два года нацисты оставили Эдуарда в покое – это была видимость, на самом деле за ним продолжали следить и контролировать каждый шаг. У испанцев был повод бояться немцев: в 1940 году именно в Мадриде базировался самый крупный центр нацистской разведки за пределами Берлина. Нацистская разведка представляет собой очень сложную организацию – потребуется несколько книжных томов глубокого анализа, чтобы понять ее структуру. Если сильно обобщить, то можно сказать, что разведка делилась на два подразделения: собственно военная разведка Вермахта, корни которой уходят еще в Первую мировую войну, – так называемый Абвер[325], под руководством адмирала Вильгельма Франца Канариса с 1935 года; СД, которое являлось отдельной нацистской организацией и было частью СС. СД было под руководством Рейнхарда Гейдриха, а главой СС был Генрих Гиммлер. В 1944 году Абвер переходит под управление СД, и Вальтер Шелленберг становится новым фюрером разведки. До 1944 года Шелленберг был ответственным за разведку, базировавшуюся на иностранных территориях, а именно, в 1940 году он был в Испании.

Именно Шелленберг был ответственным по выполнению операции по похищению Герцога Виндзорского. Для понимания всех тонкостей операции, обратимся непосредственно к отрывку из мемуаров самого Шелленберга «Лабиринт». Кто, как не он сам, сможет поведать, что же действительно тогда происходило:

«Был июль 1940 года, я только что разобрал утреннюю почту; когда мне позвонил один из моих друзей из министерства иностранных дел и сказал: «Мой старик давно хочет поговорить с вами, я думаю, он через несколько минут позвонит вам. Я не знаю, чего он хочет, но, по всей видимости, речь идет о каком-то срочном деле».

Вскоре после этого в телефонной трубке раздался звучный голос Риббентропа: «Скажите, мой дорогой, не могли бы вы срочно прибыть ко мне?» «Разумеется, – ответил я. – Мне только хотелось бы знать, в чем дело, чтобы захватить с собой нужные документы». «Нет, нет, – быстро возразил Риббентроп, – по телефону об этом нельзя говорить»…