Прошлое должно умереть

– Вот как? Значит, это вы им тогда помогли, – Константин Сергеевич понял, что ему повезло, хотя какой-то голос в душе говорил ему, что непорядочно пользоваться болезнью несчастной женщины.

– Я, я, все я, – довольная, что ее заинтересованно слушают, продолжала старуха. – Но только вы все равно ничего не докажете. С самого начала все документы были оформлены правильно.

– Но как же вы помогли им это сделать? – боясь, что она замолчит, спросил он.

– Я вам сейчас все расскажу, – заговорщицким тоном, понизив голос, сказала старуха. – Садитесь…

И она рассказала ему всю историю.

***

Олег стоял на той же аллее, ожидая Леру. Вот уже четвертый день они встречались здесь, и уже называли эту аллею своей. Потом они гуляли, сидели в кафе, и… больше ничего. Каждый раз Олег давал себе слово привезти Леру на дачу со всеми вытекающими отсюда последствиями, но никак не мог решиться предложить ей это. Стоило ему взглянуть в Лерины сияющие глаза, и он моментально прикусывал язык. Честно говоря, он и сам не представлял, как это можно осуществить. Во-первых, до дачи было полтора часа езды, значит, в оба конца три часа. Потом там, на даче, он ведь не может просто так кинуться раздевать ее, нужно было какое-то вступление, шампанское с фруктами, что ли, но это, в общем, тоже так пошло. И, понятно, что это все займет много времени, а ей нельзя надолго отлучаться из дому. А с другой стороны, может, она ждет, что он позовет ее… Что она, в конце концов, о нем подумает? Что ему не надо? Что он не хочет ее?

А Лере вполне хватало их тайных встреч. Она жила, она наслаждалась поздней романтикой их любви, всем тем, чего недополучила в юности. Да, у нее были муж и дети, но вся история ее знакомства с Гариком, их встреч и женитьбы, была обыденной и совсем не романтичной. Так уж получилось, что всю ее жизнь ее опекали и принимали за нее решения. Маленькую Лерочку всюду водили за ручку. Когда она подросла, заботливые родители, бабушки и дедушки все также продолжали опекать ее. Но она и не протестовала. Она привыкла быть очень домашним ребенком, привыкла, что за нее решают «взрослые», и это не тяготило ее, а наоборот облегчало ей жизнь.

Когда ей исполнилось девятнадцать, бабушки и тетушки начали перешептываться о том, что Лерочке нужно найти хорошего мальчика. Естественно из хорошей еврейской семьи. И такой мальчик нашелся. Их познакомили с Гариком на именинах какой-то родственницы как будто бы случайно, хотя все знали, что эта встреча была подготовлена. Гарик прошел тщательную проверку и был признан подходящим кандидатом. Лере многозначительно намекнули, что ей нужно обязательно пойти на этот день рождения, так как там ее кое-кто ждет. Она пошла из любопытства и еще потому, что привыкла подчиняться. Гарик, которому тогда было двадцать четыре года, пришел, чтобы не огорчать маму, мечтавшую женить его на порядочной девушке из хорошей семьи. Посмеиваясь, он пришел познакомиться, уверенный, что все кончится ничем. Но когда он увидел Леру, то влюбился в нее сразу и навсегда. Да и кто бы устоял перед ее красотой и милым спокойным характером. Полгода Гарик «ухаживал» за ней. Почти все время они были на глазах у родственников. Ухаживал он за ней красиво, приносил цветы, конфеты, дарил подарки. Они ходили в кино, театр к знакомым. Лере прожужжали все уши, втолковывая, какой Гарик умный, милый, надежный. Лера охотно соглашалась, тем более что это действительно было правдой. Она привыкла к нему. Он ей нравился, но она оставалась совершенно спокойной. Просто такой уж у нее был характер. Ей были чужды всякие пылкие страсти. Она была уверена, что, то, что она испытывает к Гарику, и есть любовь. Через полгода они поженились. Когда Лера забеременела, все ее опекуны еще сильнее захлопотали вокруг нее. Теперь к ним еще присоединился и муж. Лера принимала все как должное и делала все, что ей говорили. Дочку, а потом и вторую, также нянчили дедушки и бабушки. Лера, хоть и очень любила своих детей, была возле них, как бы сбоку-припеку. Когда девочки подросли, они переняли у отца любовно-снисходительное отношение к матери, и также старательно ограждали ее от любых волнений и огорчений. Как ни странно, у них был гораздо более независимый характер, чем у Леры. Будучи порядочными, хорошими девочками, они, тем не менее, сами решали, что им нужно, и мягко, но решительно отстраняли всякую опеку и вмешательство в их жизнь. Последнее время Лера все чаще с огорчением убеждалась, что они все меньше и меньше нуждаются в ней, и все чаще задумывалась, что же она сделала со своей жизнью и жила ли вообще.