Прошлое с нами (Книга первая)

Снаряды ложились ближе к центру участка вырубки, вздымались пыль, дым. Большая часть — с рикошета улетала вдаль. Соприкосновение с землей под острым углом 45-килограммового снаряда приводит к смещению центра тяжести относительно первоначальной траектории. Дальнейший полет сопровождается рысканием и вызывает мощные звуковые колебания. Эхо усилило их, и они сотрясают воздух громовыми раскатами. Некоторые в испуге бросались на землю.

— Стой!

Атака, по-видимому, отражена. Но обстрел не прекращался. Снаряд, посланный с большой дистанции, разорвался между орудиями.

— ...Стой! Второму огневому взводу продолжать наблюдение в секторе стрельбы... Первому огневому взводу выслать охранение в сторону горящего танка, произвести осмотр... Доложить наличие боеприпасов всех видов... Телефонист, связь!

Я ожидал минуту, другую. Переговорить с командиром батареи так и не удалось. НП не отвечал. Почему? Вразумительно объяснить телефонист не мог. Что же с телефонной линией? Надвигается ночь... Нужно осмотреть ОП. В каком она состоянии? Где танки?

Доносились стоны. На позиции 2-го орудия переносили раненых. Началась перевязка.

Огневые взводы потеряли семь человек. Два погибли, пять ранены. Одно орудие выведено из строя и к стрельбе непригодно. Два других получили серьезные повреждения. Близкий разрыв привел в негодность тягач 2-го орудия. Гаранин вместе с командирами орудий считал снаряды: на ОП всего пять выстрелов.

Появилась связь. Телефонист повторил приказание сниматься. Огневые взводы, предположим, оставят позиции, а куда двигаться? Пусть телефонист пригласит командира батареи к телефону. И танки... где они? Разведгруппа не вернулась. — Для старшего на батарее... отбой, огневые взводы отвести к развилке дорог севернее фольварка Октавиан. Свет не включать. По прибытии установить местонахождение других батарей, организовать охранение... ожидать!

Время 22 часа. С командиром батареи переговорить не удалось. Телефонист с НП подтвердил «Отбой».

Наступали сумерки. Отсветы пламени в районе ориентира №'5 делались ярче. Один из подбитых танков горел костром, освещая пни вокруг.

Слышались приглушенные голоса. Орудийные номера подкатывали передки к тяжелым гаубичным лафетам. Прибыли тягачи. Закончилось захоронение погибших, погружены раненые. Орудия снялись с позиции.

Итог дня

В угрюмом молчании провожали колонну разбросанные за обочиной хаты фольварка. Со всех сторон взлетают немецкие осветительные ракеты. Становится видимым ландшафт на удалении винтовочного выстрела. А дальше — черная непроглядная темень и еще что-то таинственное, враждебное человеку, что скрывается всегда во мраке тревожных ночей... Зыбкие, мигающие пятна света. Картина удручающая. До этого дня я не знал, что немецкие войска широко применяли на поле боя индивидуальные средства освещения местности.

Как обстановка? Я не имел сведений, но положение огневых взводов представлялось вполне отчетливо. Снаряды израсходованы. На исходе горючее в баках. Есть шансы пополнить израсходованные ресурсы, если склады в рука[ противника? Можно сомневаться в достоверности сведений доставленных артснабженцем, но почему прекратился подвоз боеприпасов и топлива? И светят ракеты вокруг!

Стали вырисовываться очертания машин, орудий. Тягач остановился. Я прошел дальше. «Стой!» — раздался окрик. Караульный от 2-й батареи. Где командиры? Ушли в голову колонны, вызвал кто-то из старших. Мой дублирующий вернулся обратно. На обочине я неожиданно столкнулся с лейтенантом Величко.

— Сожжены два танка... немецкие? Вы уверены? — вопрос ошарашил меня. Неужели командир батареи сомневается?

— В район ориентира пять направлена разведгруппа... выяснить положение в конце вырубки. Она не может пройти мимо горящих танков.

— Сколько их было? Шесть?.. Два сожжены... куда ушли остальные? Почему не сообщили мне?.. Почему огневая позиция не принимала команд? Безобразие... Я доложу о вашем поведении командиру дивизиона.

Вести огонь по танкам и выполнять одновременно команды стреляющего? Это уж слишком! Телефонисты несли какую-то чушь... отбой, отбой... я передал о появлении танков... и не отвечаю за постановку службы на НП.

— Отбой был объявлен...— командир батареи взглянул на часы,— двадцать пять минут назад.

Ничего подобного. Первая команда принята в 21 час 15 минут, в то время, когда танки начали обстрел.

— Вздор!

— Но вот... мои записи... если недостаточно, я вызову телефонистов.

Лейтенант Величко осветил фонариком бланки старшего на батарее и умолк. Явились телефонисты. Поздняков начал разбирательство. Одни утверждают, что неоднократно с 21 часа поступало требование «отбой». Другие запальчиво отрицали, команда на снятие была передана только в 21.35.

Командир батареи прекратил диспут. В телефонную линию включились чужие аппараты. Диверсия?

— Что же это такое? — спросил Величко.— По какой цели вы произвели последний выстрел?

С помощью Позднякова я листал записи.

— Ну, что же... мы накрыли ее по всем правилам,— проговорил в утешение самому себе командир батареи.— Но... мерзавцы... дурачили нас столько времени!