Прошлое с нами (Книга первая)

За поворотом дороги пехота — три-четыре десятка солдат — занималась трассировкой или оборудованием окопов. Это все, что я успел разглядеть в течение примерно минуты после того, как выдвинулся на уровень командиров, которые вели наблюдение.

Лейтенант Величко, открыв карту, вернул меня к исполнению обязанностей. Ориентирование не заняло времени. В южной части панорамы — изгиб дороги на склоне высоты 187,7, влево 4-90 — в знойной дымке вырисовывались два костела — один шпиль выше, чем другой в черте, несомненно, Грубешува, самого крупного населенного пункта на всем обозреваемом пространстве по ту сторону Западного Буга.

Пользуясь картой лейтенанта Величко, я стал переносить на свою линию государственной границы. Граница у Литовеж выходила на Западный Буг и шла дальше по восточному берегу реки, обрисовывая ее изгибы. На карте русского генерального штаба никаких разграничительных знаков, разумеется, не было. Вся местность по обе стороны реки лежала в пределах бывшего царства Польского,так именовались тогда эти земли Российской империи.

К началу занятий я успел дотянуть линию государственной границы до Устилуга. Командиры батарей в качестве стреляющих выполняли вторую задачу. Измерение отклонений разрывов производилось на пунктах сопряженного наблюдения дивизиона (СНД), развернутых на базе немногим более двухсот метров. Вместо штатных приборов лица, работавшие на пунктах, пользовались биноклями.

Занявший позицию в стороне разведчик, на которого возложена обязанность вести наблюдение за местностью, доложил:

— Ориентир номер три... всадники... дальность полторы тысячи метров!

Капитан Корзинин намеревался делать разбор первой стрельбы, подал команду «Стой!».

Лейтенант Луценко, вместе со мной обслуживавший правый пункт СНД, отложил в сторону бинокль. Помимо двух-трех караульных, несших охрану границы, на противоположном берегу никого не было. Появились всадники. Что-то неприятное шевелилось в душе. Немцы вели себя непринужденно, тогда как на нашей стороне не заметно признаков жизни, она казалась совершенно безлюдной.

Но я позабыл об этом, когда семь всадников двинулись к берегу. Пехотинец в каске взял оружие на караул. Неужели немцы намереваются омыть в реке копыта коней?.. Нет, у самого уреза воды старший удержал коня. В завидном порядке остановились и все остальные. Но ненадолго. Старший заставил коня войти в воду. Какая наглость! Реку принято считать ничейной, пренебрежение ее нейтралитетом приравнивалось к нарушению границы. Немцы, будто развязали вдруг им руки, оживленно жестикулировали и взялись все, как один, за бинокли.

— Черт побери! — выругался капитан Корзинин.— Называется добрососедство... Точно на охоте... господа...

Сделалось жарко. Сырая, пропотевшая одежда! Я не замечал этого до последней минуты.

Немецкие офицеры, не двигаясь с места, продолжали о чем-то толковать, кажется, спорили. В линзах моего бинокля лица, погоны. Глазеют, сидя в седлах. А тут? Нельзя позволить себе встать на ноги... И маскировка ни при чем. Мы прячемся... это унизительно!

И, повинуясь общему порыву, все вдруг поднялись. Немцы пришли в замешательство. Еще бы! На берегу столько людей!

Послышался испуганный крик, невидимый пограничник призывал к соблюдению режима. Прошла какая-то минута. Пограничник переместился ближе, голос слышен отчетливей.

— Коней! — подал команду капитан Корзинин.

Взмыли сигнальные флажки. Обычно невозмутимый, командир дивизиона нервно шагал, звеня шпорами. Лейтенант Величко складывал карту. По склону неслись во весь опор коноводы. Пограничник запнулся и умолк. — Садись!

Рекогносцировочная группа — четырнадцать всадников —,мгновенно развернулась. Лошади с места взяли в карьер.

Чувствовал я себя скверно, командир батареи, кажется, тоже, перед глазами маячили немцы, растерянно взывал пограничник. Капитан Корзинин вел коня переменным аллюром, то и дело срывался в карьер и, не оглядываясь, напоминал о дистанции. Только на окраине села Изув закончилась скачка. Объявлен тридцатиминутный привал. Распаленные лошади глотают воду ведро за ведром.

Возобновились занятия. Около трех километров, с южной окраины с. Лудзин, рекогносцировочная группа двигалась пешком. И снова по-пластунски на гребень для занятий НП. После с. Изув рекогносцировался район с. Верхнув.

По пути встретился огневой разъезд 1-й батареи нашего дивизиона. Старший разъезда — командир 2-го огневого взвода, один командир орудия и остальные лица из состава разъезда изучали состояние дорог для выдвижения район предполагаемых огневых позиций.

Село Верхнув и его окрестности лежали на стыке секторов смежных опорных пунктов. Траншеи и ходы сообщения тянулись через лощину от одного дота к другому. Группа пехотинцев подносила дерн, другие занимались укладкой.

Капитан Корзинин подал команду «Отбой!». Неожиданно над головой появился немецкий самолет-разведчик. Какая возможность разглядеть с близкого расстояния! Но капитан Корзинин запретил подниматься, а в положении пластуна, застигнутого командой «Стой!», не много увидишь.