Прошлое с нами (Книга вторая)

Трофейное медвежье одеяло само поднялось в воздух, я проснулся. У изголовья стены уже не было. Пламя, пыль, дым. В доме кричат женщины в несколько голосов. Свет моего фонарика осветил место ночлега. Командир полка лежал лицом вниз, контуженный, замполит громко стонал, обхватив колено. Из раны струилась кровь. «Тигры», освещенные вспышками своих орудий, входили в хутор. Ближняя батарея открыла огонь.

Замполит остался во дворе на попечении ординарца сержанта Пирогова. После отражения атаки стал вопрос: что с Брагилевским делать? Эвакуировать? Как? Полковые тылы еще в день прорыва немцев, спасаясь от танков, бежали из с. Будылки в район огневых позиций, но санчасть исчезла неизвестно куда. Если ей удалось выскользнуть из села, то скорее всего она уехала на с. Бобрик либо в Лебедин. Это уже за чертой, позади немецких танков.

Брагилевский сильно страдал, требовалась срочно перевязка. Раненый настоятельно просил командира полка поручить мне эвакуацию. Но как проникнуть сквозь боевые порядки немецких танков? Старший батальонный комиссар Иосиф Эммануилович Брагилевский был очень осторожным и предусмотрительным человеком, добросовестно относился к своим обязанностям. Тем не менее вначале у меня не сложились с ним доверительные отношения. Замполит находил у заместителя по строевой части какие-то недостатки, и в период обороны на Курской дуге критиковал меня в присутствии командира полка, как будто тот был партийное собрание. Правда, после начала наступления мнение замполита стало противоположным. Но если бы этого и не произошло, я никогда не оставлю в беде Брагилевского. На поле боя забываются пустяки.

Ни я, ни командир полка не знали, как далеко продвинулся в сторону Лебедина противник. У раненого замполита достаточно оснований настаивать на своей просьбе. Но подполковник Литвиненко, очевидно, не хотел остаться без заместителя по строевой части и, как только закончился очередной обстрел, приказал старшему лейтенанту Лещенко, временно исполняющему обязанности начальника штаба полка, доставить раненого в ближайший санбат за линией фронта.

Все дороги и тропы на подступах в район огневых позиций 1850-го и 1854-го ИПТАП блокировала мотопехота, господствующие высоты седлали «тигры» группами по три, четыре в каждой.

В ходе атак, которые предпринимались днем и ночью довольно, впрочем, вяло, «тигры» не подходили к огневым позициям ближе, чем на дальность прямого выстрела, но всякое движение в наших боевых порядках немедленно подавляли. За день до ранения Брагилевского погиб начальник штаба 1850-го ИПТАП капитан Бабак, после этого — помощник начальника штаба бригады старший лейтенант Колкунцев. В тот же день был тяжело ранен замполит 1854-го ИПТАП старший политрук Орехов А. М., за ним — заместитель командира полка по строевой части капитан Исаев, фельдшер того же полка Лена Шеретнева. Только три батареи 1850-го ИПТАП потеряли погибшими 23 рядовых и сержанта.

Во второй половине дня мотопехота внезапно вышла в район наших позиций. Следовавшие в трофейном бронетранспортере на командный пункт командира 32-й ОИПТАБр РГК начальник артиллерийского снабжения бригады военинженер Ивлев, завдел секретной части штаба бригады техник-интендант Мацко, старший инструктор политотдела старший политрук Лихачев, штабной фельдшер Мария Мищенко и еще несколько начальствующих лиц, не подозревая, попали в руки мотопехоты. Из всех, кто находился в бронетранспортере, вернулись только два — старший сержант Моисеенко и ефрейтор Федоров, водитель.

Командир штабной батареи капитан Запольский А. С. собрал всех, кого нашел на командном пункте бригады и поблизости. Полковник Купин приказал любой ценой вернуть бронетранспортер и совершенно секретные документы, которые вез завдел. Последнюю, самую отчаянную атаку капитан Занольский предпринял на рассвете. Мотопехота отошла с гречневого поля, но не рассталась со своей добычей.

Старший лейтенант Лещенко не знал, в каком направлении везти раненого. Если бы не «тигры»! Их длинноствольные орудия стреляли метко. Автомобиль старшего лейтенанта Лещенко, поколесив вдоль лощины, прилегавшей к хутору, спустя час вернулся на КП.

Пугливый штабной санинструктор ефрейтор Сирота и повторно не сумел извлечь крупный осколок, торчавший выше коленной чашки в сгустках крови. Брагилевский обратился снова к подполковнику Литвиненко и ко мне. Командир полка, лично руководивший эвакуацией замполита, махнул рукой: «Поезжайте... скоро прилетят «юнкерсы». Он не сомневался в том, что «тигры» расстреляют автомобиль, как только он поднимется на бугор. Не был уверен в этом и я. Но в положении Брагилевского бояться «тигров» уже не приходится. У нас были трофейные автомобили «хорьхи», «мерседессы» — камуфлированные, с двумя ведущими мостами — у командира полка, начальника штаба и у меня. Проскочить на моем «хорьхе»? Но как разместить раненого? В «хорьхе» только сидячие узкие места.