Прошлое с нами (Книга вторая)

— Да... — подтвердил, раскуривая папиросу, Миронов. — Солдат не знает, где его подстережет смерть... в бою или на собрании под землей... Мой старшина тоже получил гранаты... выдать всему личному составу... У вас есть приказание об этом? — спросил он Варавина.

— Да, — отвечал Варавин, — но я подожду... сначала нужно ознакомить людей с устройством и правилами обращения.

— Ручная граната... а сколько, дыма! — продолжал Устимович. — Из дверного проема валит, как из трубы... ну и оружие...

В ходе сообщения появился старший лейтенант Азаренко. Следом за ним шел, поддерживаемый санинструктором, начальник связи дивизиона лейтенант Чубуков. Он сидел на последней скамейке и был легко ранен.

— Как это случилось? — спросил Миронов.

— Провались сквозь землю... эти чурбаны из пополнения... От скуки, представляете? Вертел в руках гранату, пока не сорвал предохранительную чеку, — ругаясь, говорил Азаренко, — растерялся, негодяй, струсил. Говорят, чуть было не бросил... подоспел топограф и вырвал из рук у него гранату. До двери далеко и он.., бедняга... прижал ее... чужую смерть... к груди. Герой... жаль... не услышит он моих слов...

Показались носилки. На первых громко стонал раненый. А следом несли другие, на которых лежал, закрытый шинелью, солдат-топограф, пожертвовавший жизнью во имя других. Все застыли в молчании. Руки поднесены к пилоткам. Носилки с телом героя, провожаемые взглядами командиров, скрылись за курганом.

— Поторопился Чубуков раздать гранаты... негде хранить, — продолжал Азаренко, — и никто не поинтересовался, знают ли люди, как обращаться с ними.

Азаренко говорил, поглядывая на виновника происшествия, телефониста старшего возраста, который стоял поодаль, бледный и растерянный, уже без ремня [10], под охраной другого телефониста. Вряд ли здесь был умысел. Скорее всего — невежество.

Перерыв закончился. Запах дыма в блиндаже еще не выветрился, но света было достаточно. В углу писари удаляли со стены следы крови. Обращаясь к старшему лейтенанту Юшко, командир дивизиона сказал:

— Подготовьте донесение с характеристикой самоотверженного поступка топографа. Надеюсь, командиры батарей сделают выводы из этого возмутительного происшествия.

Совещание продолжалось. Командир дивизиона вернулся к посещению позиций 5-й батареи, но его опять прервали.

— Неужели снова граната? — спросил он телефониста.

— Никак нет... Вас требует командир полка к телефону... срочно.

Рева взял трубку.

— Совещание, — ответил он. — Новая задача? Есть! Выехал сорок минут назад? Есть! Отбой? Есть!

Взглянув на часы, командир дивизиона вернулся к столу и, обращаясь к старшему лейтенанту Юшко, сказал:

— Объявите отбой всем... едет начальник штаба полка. Можете переговорить с командирами батарей. Кажется, у вас были к ним вопросы. Я пойду, встречу начальника штаба.

— Так точно, — ответил Юшко.

— Начинайте...

— Товарищи командиры! — начал сразу Юшко. — Как можно удовлетворять ваши просьбы, планировать и управлять действиями дивизиона, если ваши боевые донесения составляются небрежно, всегда запаздывают и, вообще, попадают в штаб от случая к случаю. В районе Базара вы взялись за ум, но теперь опять началась прежняя чехарда... Вместо того чтобы объективно излагать положение в подразделениях, вы повторяете одни и те же просьбы, которые ни командир дивизиона, ни я не в состоянии удовлетворять... Штаб не получает своевременно сведений о насущных нуждах... о том, что необходимо для ведения боя в условиях сегодняшнего дня. Я вынужден посылать штабных командиров... в ущерб их обязанностям собирать данные о состоянии батарей. Командир дивизиона приказал...

Юшко не закончил фразу. Вошел капитан Значенко.

— О, уже все собрались! Рад видеть, — и, обменявшись приветствиями, он начал читать приказы по полку, в которых подводились итоги боевых действий наших подразделений в районе Базар — Недашки.

Наряду с другими отмечались успехи 4-й батареи. Младшему лейтенанту Устимовичу, командиру батареи, объявлялась благодарность.

— А теперь, — продолжал Значенко, — обратимся к нашей новой задаче... — Изложив обстановку на рубеже Припяти, он говорил: — Некоторое время назад соединения второй немецкой армии из группы армий «Центр», действовавшие на московском направлении, достигнув района Гомеля, неожиданно повернули на юг и начали продвижение к Чернигову... Этот поворот поставил войска двадцать первой армии Центрального фронта, которая прежде сдерживала часть сил второй немецкой армии, в тяжелое положение и вынудил их к отступлению. Противник стремится занять район Чернигова и выйти в тыл войскам, удерживающим рубеж Днепра... В порядке контрмер командование перебрасывает на север целый ряд соединений пятой армии, занимавших оборону по Припяти... дивизии пятнадцатого стрелкового корпуса выдвигаются на северные подступы к Чернигову для прикрытия города. Дивизии тридцать первого СК и девятого МК идут к Неданчичам, где имеется железнодорожный мост через Днепр, и дальше к своим рубежам. Они должны обеспечить оборону северо-западных подходов к Чернигову.