Прошлое с нами (Книга вторая)

Те, кто укрылся в воронках, слышали разговор командиров, окружавших коменданта переправы. Майор Соловьев не отрывал глаз от бинокля, направленного на город. Когда он отдаст приказание головному, 3-му дивизиону?

— Товарищ майор, — повысил голос комендант переправы. — Принимайте меры... Ваши пушки закупорили спуск.

— Приказание отдано... Командир дивизиона распорядится, как только найдет начальника штаба. Будем двигаться... стоять нельзя, — майор Соловьев снова поднял бинокль. Подошел старший лейтенант Горунов, саперы.

— Леса достаточно, — указывал сапер в сторону города, — за десять-пятнадцать часов вы построите вполне надежный паром...

— Пустой разговор, — возразил старший лейтенант Горунов. — На таком пароме можно переправлять разве что повозку с саперными лопатами. Под мои орудия нужны солидные средства... Наша задача не строить, а вести огонь... иначе придется вам, саперам, заняться этим, и тогда, я уверен, не нужно ни мостов, ни паромов... вся эта братия бросится вплавь...

— Мост по своей грузоподъемности не пригоден для тяжелых орудий. Как вы не поймете? — уже с меньшим пылом продолжал сапер. — Удельное давление их значительно больше, чем тягачей, хотя и тут оно близко к пределу. Нельзя рисковать... и говорить об этом нечего.

— Послушайте, — вмешался капитан Значенко, — ...срывается выполнение задачи, которая поставлена полку... Есть прямое, исключающее всякие кривотолки, указание... двести тридцать первый КАП переправлять по мосту... Если вы не хотите считаться с этим, мы сами решим... Вы видите? Вернуть орудия нет возможности, они могут двигаться только вперед. Нельзя больше тянуть... волокиту.

Стал говорить политработник из окружения коменданта переправы.

— Товарищ полковник, товарищи командиры, в самом деле... время уходит. Так нельзя! Прилетят вражеские самолеты. А тут такое скопление. Пусть артиллерист освободит дорогу или...

Майор Соловьев подошел к коменданту переправы, и они направились к домику. Следом ушел старший батальонный комиссар с саперами, капитан Значенко и старший лейтенант Горунов.

Все, кто остался, продолжали в недоумении стоять, провожая взглядами ушедших. Почему пустует мост? Сколько это будет длиться?

С точки зрения дисциплины этот вопрос был не совсем законным, поскольку касался компетенции старшего командира.

Конечно, аргументы саперов и коменданта переправы, может быть, имели основания, но не для ситуации, которая сложилась на спуске. Бездействие ведет к тому, чего опасаются комендант и саперы.

На позициях зенитчиков вдруг разнеслась команда: «По местам!»

«Юнкерсы»! — мелькнуло в сознании. Прошла минута. После новой вводной стволы зенитных орудий замерли ненадолго и развернулись в направлении бугра. Вокруг все облегченно вздохнули.

Время словно остановилось. Дверь домика скрипнула. На пороге появились комендант переправы, Соловьев и Горунов. Сойдя с тропинки, Горунов громко крикнул:

— Старший лейтенант Рогачев! Прямо вперед!

У бруствера, возле дамбы и на спуске, взметнулись цветной цепочкой сигнальные флажки. Вдогонку понеслись дублирующие команды.

— Седьмая батарея, марш!

3-й дивизион двинулся вперед. Комендант переправы глядел на орудия, которые катились к мосту. Его не оставили сомнения.

— Что делать, если мост рухнет? — воскликнул сокрушенно комендант, подойдя вплотную к майору Соловьеву. — Катастрофа... Вы представляете ее последствия?

— Теперь, товарищ полковник, поздно. Изменить уже ничего нельзя. Батарея все равно, что на середине моста...

— Как на середине? — вскричал сапер. — Еще не миновали дамбу.

— Товарищ майор, разрешите идти? — громко спросил Горунов.

— Минутку, — ответил Соловьев, — пойдем вместе.

Орудия двигались. Дистанция между ними достигла сотни шагов. Командир 7-й батареи, лейтенант Полячков, за которым шло 1-е орудие, поравнялся с регулировщиком саперов и, миновав белый столбик перил, ступил на мост. Следом за 7-й двинулась 8-я батарея.

Тяжелые орудия раскачивали насыпь. Колебания чувствовались на лугу. Дрожал под ногами грунт.

Мост приковал к себе внимание, я услышал глухой тяжелый рокот, доносившийся со стороны города.

— Над третьим... высота две тысячи... направление... скорость... — разносились задорные выкрики зенитчиков с поста ВНОС[5].

На фоне белых облаков плыли «юнкерсы». Из-за горизонта являлись все новые и новые группы, широким веером охватывая небо. Все притихли.

— Что-то будет? — неуверенно проговорил Варавин.

— Да... много их... — констатировал лейтенант Чубуков, — со всех сторон...

— Ну не со всех, на востоке нет, — возразил, вытирая струившийся по лицу пот, старший лейтенант Азаренко. — А не так уж много... Не больше сотни... Впрочем, не будем считать, это дело зенитчиков.

— Над нашими головами бывало и побольше, — стараясь поддержать оптимизм, напомнил Юшко. — Но, кажется, дело будет жарким, смотрите, как идут... как идут, мерзавцы... будто на учениях.

На позиции зенитчиков лихорадочно кипела работа. Отовсюду неслись команды. А на мосту, вслед за одинокой фигуркой командира, медленно двигалось орудие.