Прошлое с нами (Книга вторая)

Прошло четверть часа. Позади скопление машин увеличивалось. Грязь до колена. Подходили командиры, ругались. И тут: «Воздух!» Но «юнкерсы» прошли, не меняя курса. Наконец, тягач выбрался из ямы.

К вечеру колонна вышла из леса. Слева, среди желтеющих полей, лежит село Гдень. Дорога круто повернула в сторону.

Хаты скрылись из глаз. Снова над головой качались вершины сосен.

И вдруг пасека! Как в Олевских лесах. Сотни ульев, большей частью опустошенные, пестрыми рядами стояли в тени сосновых крон. Кажется, ни один не уцелел.

Орудийные номера указывали в сторону пасеки. Орлов постучал в кабину и, заручившись согласием, взмахнул свернутыми флажками. Сигнал достиг замыкающего орудия. Обгоняя друг друга, люди бросились к ульям.

Щедрый дар лесов! Прошло несколько минут, и стало ясно, что самовольные угощения даже для голодных орудийных номеров не проходят безнаказанно. Растревоженные пчелы целыми роями кружат в воздухе. Многие уже стали жертвой их мести, но веселое возбуждение, захватившее всех, держалось еще долго.

Время близилось к вечеру. Поток колесных машин заметно уменьшился. Впереди на быстроходных тягачах СТЗ-НАТИ-5 шли 152-миллиметровые гаубицы. Расстояние увеличивалось, и, когда огневые взводы приблизились к лесу, дорога оказалась свободной. Потянуло гарью. Сквозь деревья просвечивалось пламя. По опушке и дальше, у перекрестка, горят машины, подожженные «юнкерсами». Не меньше полусотни.

Надвигались сумерки. Рассыпанные в вышине звезды делались ярче и, переливаясь, мерцали на ночном небосклоне. Лобовое стекло, принимавшее все больше пыли, поглощает свет. Я удалял пыль, пока не надоело, потом стал глядеть через открытый дверной проем кабины. Потянулись бессонные часы темноты. Пыль, остановки, объезды, сонные люди, водитель.

На обочине мелькал сигнал фонаря. Из темноты выступил Варавин.

— Впереди Днепр... мост в пяти километрах. Съезжайте, сократите дистанции... занять открытые ОП, — он указал в темноту. — Задача... прикрыть дорогу на выходе из леса... направление стрельбы... зарево, готовность... четыре ноль. От огневых взводов выставить дозоры. Район патрулирования укажет Смольков. Оборудование позиций не начинать. К семи ноль подготовиться к движению.

Ушло бы немало времени, если бы не осветительные бомбы, сброшенные гудевшим в небе «юнкерсом». Отпала надобность в фонаре связного. Светильники, повисшие на парашютах, залили бледным мерцающим светом все вокруг — дорогу, лес, черневший позади, колонну и луг, где находились позиции.

За обочиной стояла на позиции батарея 85-миллиметровых зенитных орудий. Удалось разглядеть и луговые заросли. В район ОП вел только один путь — по следу повозок, среди зарослей ивняка. Вокруг, по-видимому, мокрый луг.

Свет бомб погас. Огневые взводы пришли в движение. Головное орудие застряло. После долгих трудов его удалось вытащить, но оба буксировавших его тягача зарылись глубоко в болото. Выкарабкаться оттуда удалось только к рассвету.

До выступления оставалось еще около трех часов. Орудия были готовы к открытию огня. После осмотра я вернулся к буссоли. Васильев уснул на ящиках. Пришла моя очередь отдохнуть. Васильев поднялся, я занял его место.

Сквозь сон чувствовалась сырость, ломившая тело. В глаза бил яркий свет. Из-за горизонта выкатывался солнечный шар, рассеивая яркие лучи. Переливами сверкали капли росы в луговой траве. Невдалеке серебрилась заводь, окантованная буйной зеленью.

Ящики, на которых я спал, порядком осели под своей тяжестью. Болотная вода поднялась вровень с крышками и подмочила бы одежду, если бы Васильев не разбудил меня.

— ...Боеприпасы погружены, колонну выстроил. Командир батареи ждет на дамбе. Мост, говорят, вполне надежный.

Мнимая опасность

В кабине было необычайно светло и чисто. Водитель сделал уборку. Тягач рулит на дорогу. Усаживаясь на сиденье, я чувствовал себя вполне отдохнувшим. Исчезли ломившая тело тяжесть и нудная тошнота, которую вызывает у меня постоянное недосыпание.

За дамбой начинался длинный мост. Ни в лесу, ни в прибрежных зарослях, ни на дороге не было той толчеи, которая обычно возникала в подобных местах. На лугу, подняв стволы в небо, ожидали команд зенитные орудия.

Справа, у красной сторожевой будки, собралась группа командиров. Здесь находились старший лейтенант Рева, командир нашей батареи и другие.

Я ожидал повторения того, что было на переправе через Припять. Нужно приготовиться... Я встал на подножку.

Но Варавин взмахом руки потребовал продолжать движение.

Мост через Днепр значительно солидней припятского и, кажется, не имел еще повреждений. Без всякой остановки, вслед за 5-й батареей, мое орудие двинулось вперед. Дистанции не менялись. Настил, правда, слегка раскачивался, но колебания его не шли ни в какое сравнение с тем состоянием лихорадки, которая трясла Чернобыльский мост.

Вдоль перил рядами висят бело-красные спасательные круги. На пешеходных дорожках сложены штабеля ремонтных материалов.