Прошлое в наказание

В покинутый институт я вернулся через несколько часов. Ночь, покрывшая большой усталый город, заглядывала в окна. Ее томное прикосновение вызывало философский настрой. Надо же, сколько всего случилось за последние дни. Чем обернутся колоссальные перемены, которые преподнесла нам судьба? Неужели Россия станет нормальной страной, в которой можно будет жить по-человечески? А что нам помешает? В самом деле – что? «Ничего», – ответил я самому себе.

Было уже за полночь. Следовало найти место для отдыха.

Спать устроился в кабинете директора на уютном кожаном диване. Я смотрел в незнакомый потолок и думал: «Надо же, куда занесла меня судьба. Еще недавно меня бы не пустили за порог, а теперь я здесь хозяин. Смешно». Мое самолюбие вовсе не тешилось этим фактом, но приятная, тихая музыка наполняла меня и, как мне казалось, чужой кабинет.

Поутру перед большими дверьми на входе собрались многочисленные сотрудники института. Их было несколько сотен. Мне пришлось выйти к ним и объяснить, что институт закрыт, что им необходимо разойтись, а их судьба решится позже. Им не под силу было понять сказанное мной. Множество глаз смотрело на меня с удивлением и страхом. Какие-то юркие ребята требовали пропустить их, объясняя, что работают не в институте, а в фирмах, расположенных на его территории, что бизнес не должен останавливаться. Это было что-то новенькое. Я обещал разобраться.

Очень быстро выяснилось, что фирм в помещениях института – за два десятка. Основной из них была некая «Любава». Она сдавала помещения всем остальным коммерсантам и значилась советско-американо-бразильской. На второй день дотошного изучения мною вороха бумаг неожиданно принесли новенькие документы. «Любава» превратилась в российско-финскую. Похоже, я наступил кому-то на мозоль.

Среди прочих фирм меня заинтересовала единственная иностранная «LTD Trading», зарегистрированная на Кипре. Почему-то она платила мизерную арендную плату. Я решил выяснить, что это за фирма. Появившись у Музыкантского, я рассказал ему про свои исследования, про «Любаву» и закончил этим самым «ЭлТэДэ».

– Любопытно, – задумчиво проговорил Александр. – Ты правильно сделал, что начал выяснять. Собери побольше фактов. А насчет иностранцев, сходи к человеку, который теперь занимается у нас безопасностью. Он в соседнем здании. Кстати, твой однофамилец.

Я не придал значения последним словам. Но, войдя в нужную комнату, обомлел – за столом сидел… Эдуард. Со спокойным лицом, чистенький, ухоженный. Ни дать ни взять – благообразный чиновник. Он поднял на меня глаза. Представляю, какой у меня был вид.

– Привет. Ты ко мне? – спросил он с какой-то мягкой, прощающей улыбкой. И указал на стул. – Садись.

Я присел на краешек.

– Не знал, что ты здесь… – Как растерянно прозвучали мои слова. Мне это не понравилось. – Я по делу. Меня к тебе направил Александр Ильич.

– Давай рассказывай.

Без особого энтузиазма я принялся объяснять, что к чему. Эдуард делал пометки. Обещал справиться у ребят из экономического управления. Просил приехать послезавтра.

Сомнение продолжало держать меня, и он это почувствовал.

– Можешь быть спокоен. – Благожелательная усмешка тронула его лицо. – Мы с тобой одно дело делаем. Так что давай без всяких задних мыслей. И еще. Если что надо, обращайся без колебаний. Я тебе не чужой человек.

Что я ощущал, покидая Эдуарда? Было приятно, что мой двоюродный брат помогает мне. Но я все еще не мог поверить, что мы делаем одно дело. Недоверие жило во мне, подобно тревожному звуку напоминая о себе каждое мгновение.

Я вернулся в занятый нами институт. Мы уже знали, что он представлял собой до недавних пор. Это была кузница весьма сомнительных кадров: террористы, нелегалы, партизаны – вот кто вырастал в его стенах. Выходцы из бедных стран Южной Америки, Африки, Ближнего и Дальнего Востока, приезжая на учебу, получали кличку. Их учили стрелять, взрывать, прятаться от людей и среди людей, организовывать подполье, пропагандировать марксизм и ленинизм. Сеять вражду и ненависть. Я уже с меньшей иронией воспринимал происходящее.

Через день я приехал в соседнее с Моссоветом здание. Эдуард радостно улыбнулся, увидев меня, и мне показалось, что это была искренняя улыбка. Но все же некий ледок во мне оставался.

Он подождал, пока я займу место, потом заговорил:

– Ребята проверили. Такой фирмы на Кипре нет.

– Как это понимать? Фальшивая структура?

Эдуард кивнул с тонкой, язвительной улыбкой.

– Тогда это – детище Международного отдела ЦК КПСС. Как и «Любава».

Еще один осторожный кивок.

– Деньги шли в карман конкретных людей?

И опять он кивнул.

– Кто они?

Эдуард развел руками.

– Как узнать? – настаивал я.

– Узнать, в принципе, несложно. Только необходимо постановление прокуратуры.

«Прокуратуры? – усомнился я. – Той, прежней?..» Но вслух ничего не сказал.

От Эдуарда я прямиком отправился к Александру. Тот выслушал меня, задумался на пару секунд, проговорил: