Прошу повторить убийство

— Нет. потому что она сама их не видела. Ювелир не разрешал смотреть на свою работу. Она только говорила, что несколько дней назад вошла в комнату пана Доброзлоцкого и увидела великолепную брошь. Именно ее она собиралась взять с собой на дансинг.

— А что, пан Доброзлоцкий обещал одолжить ей эту брошь?

— Не знаю. Тогда он сказал, что брошь еще не закончена, и сразу спрятал ее в шкатулку. Зося не говорила, разговаривала ли с ним потом на эту тему. Но, наверное, она рассчитывала, что раз он ее так любит, то не откажется дать эту безделушку на вечер.

— Хороша безделушка, — вздохнул полковник и добавил: — У меня больше вопросов нет.

— Мы проверим ваши показания, — сурово сказал подпоручник, — и если все так, как вы сказали, то вернетесь домой, в пока вам придется подождать.

— Когда же мы пойдем домой? Доходит двенадцать, а завтра утром на работу!

— Не раз ты позднее выходил из этой виллы, и ничего.

Яцек Пацына замолчал, подписал протокол и вышел из столовой в обществе милиционера, который его сопровождал.

Глава девятая

— Чертово дело, — простонал подпоручник. — Все выглядело, так, что один из них совершил это нападение. А после допроса вижу, что Хенека Шафляра нельзя принимать во внимание. Может, Яцек? Сам не знаю. Может, пани Зося? Оказывается, этот Крабе тоже навещал ювелира. Ничего не понимаю.

— Пока всех не допросим, у нас не будет полной картины того, что произошло в «Карлтоне» между семью тридцатью и моментом, когда горничная нашла Доброзлоцкого с раной в голове. Самые важные, впрочем, минуты с 20.45, когда ювелир закончил звонить по телефону и вернулся наверх, и 20.55, когда он уже лежал на полу. Прежде всего нам нужны эти десять минут.

— Яцек имел возможность подставить лестницу. Мог этим путем вернуться на балкон и украсть драгоценности. Ведь он же знал, что во время показа «Кобры» отдыхающие сидят у телевизора. Вошел на балкон и ждал удобной минуты. Комната ювелира как раз была пуста, и Яцек подумал, что Доброзлоцкий вернется наверх. Он не мог предвидеть, что ювелир пошел просто к телефону. Он выбил стекло, влез в комнату и, испуганный шагами возвращающегося ювелира, схватился за молоток.

— А что потом?

— Он забрал драгоценности и той же самой дорогой сбежал. Кинулся в «Кмициц», а нужно помнить, что этот парень прекрасный бегун, поэтому дорога заняла у него не больше пяти минут. Поэтому он мог прийти в клуб в то время, о котором говорил Шафляр. Вместе они вернулись в «Карлтон». Проходя через холл, Яцек подбросил на канапе взятый оттуда молоток. Сделал это для того, чтобы подозрение пало на кого–нибудь из жильцов «Карлтона». Таким образом, мы получаем разгадку лестницы и молотка.

— Это интересная версия, — признал полковник, — и правдоподобная. Хотя думаю, что составление такого хитрого и сложного плана несколько превышает умственный уровень этого молодого человека. Сомневаюсь, что пани Зося смогла так развить его интеллектуальность во время этих ночных бесед. Но во всем вашем рассуждении есть один слабый момент.

— Какой?

— Пани Зофья Захвытович призналась в том, что одолжила шаль в пустой комнате семейства Загородских. Она сделала это после ухода от нее Яцека и после исправления своей прически и макияжа, уничтоженного вследствие аргументов Пацыны, уговаривающего ее остаться дома. Поэтому она должна была проходить через балкон предположительно в то время, когда Яцек тайно ждал ухода ювелира из комнаты либо убегал из пансионата уже после кражи драгоценностей. Тем не менее пани Зося категорически утверждает, что приставной лестницы у балкона не было.

— Захвытович могла быть в сговоре с Яцеком.

— Повторяю, это не кажется мне правдоподобным. Зося, может быть, даже украла драгоценности, чтобы надеть их на дансинг и на другой день вернуть, как и шаль, но не склоняла бы Яцека влезть в чужую комнату. Это не сочетается с ее характером. Кроме того, я думаю что преступление совершил человек, у которого не было сообщников. Я не могу этого еще доказать, но мой нос мне это говорит. Если бы у ювелира было сто либо двести тысяч наличных, я поверил бы, что их украл этот лыжник. Но украшения? Что он будет с ними делать? Кому продаст?

— Не забывайте, пан полковник, что каждый год Яцек Пацына выезжает в зимнем сезоне за границу: в Австрию, Италию или Францию. Спортсмены, как показывают протоколы таможенной службы, имеют значительно большие способности к торговле, чем наши специалисты в Министерстве торговли. Они прекрасно знают, что где продать и что привезти. В любой стране у них есть торговые связи.

Полковник махнул рукой.

— Это все мелкие операции с контрабандой, не превышающие нескольких десятков или нескольких сотен долларов. А здесь речь идет о нескольких десятках тысяч долларов. Слишком крупное дело для спортсмена и для его сообщников. Я, конечно, могу ошибаться, и нужно внимательно исследовать эту версию, тем не менее у меня такое впечатление, что собака зарыта где–то в другом месте. А сейчас кого вы пригласите для беседы?