Прошу повторить убийство

Ханка знала, что сосед Легатов по лестничной клетке заканчивает работу в три и возвращается домой одной и той же дорогой. Как будто случайно она вышла ему навстречу. Когда они шли вместе в сторону дома, пан Дубель заметил:

— Я слышал, что вы очень интересуетесь этим убийством.

— Я любила пани Росиньскую и хотела бы, чтобы преступник был пойман. Мне даже удалось добиться небольших результатов.

— Да? Каких же!

— Я обратила внимание милиции, что они совершили ошибку, признав, что убийца вошел в квартиру после прихода туда пани Люции. На самом деле было наоборот.

Девушка рассказала, каким образом она пришла к такому выводу. Пан Дубель не мог скрыть своего удивления.

— Фантастично! У вас есть, как я вижу, способности в этой области. Вам надо было идти не в медицинский институт, а сразу поступать в милицию.

— Вот тогда бы я уж наверняка ничего не достигла. Сидела бы за столом с бумагами или, в лучшем случае, занималась делами несовершеннолетних.

— Там есть очень интересные проблемы.

— Благодарю вас, я предпочитаю медицину. Все расследования в милиции ведут мужчины. Я никогда не слышала, чтобы этим занималась женщина.

— Несмотря на равноправие, работающая женщина находится в худшем по сравнению с мужчинами положении.

— Поэтому я предпочитаю медицину.

— Зато в этой профессии, в основном, заняты женщины. Скоро мужчина–врач будет редкостью. Однако, возвращаясь к вашей теории, преступник мог попасть в квартиру при условии, что у него были ключи.

— Именно это наиболее загадочная часть этой истории, — согласилась Ханка, довольная тем, что разговор идет по тому плану, который она наметила. — Там целых три замка. Отмычкой их не откроешь. Такая операция длилась бы слишком долго. Вроде бы Збышек около месяца назад где–то потерял ключи.

— Подождите, подождите, — припомнил пан Дубель, — это же я принес Легатам эти ключи. Збышек потерял их на «Лодогрифе». Их нашел один из работников катка и отдал мне.

— Может быть, Збышек не потерял ключей, а просто кто–то их у него украл, чтобы сделать дубликаты.

— Такие способы добывания ключей, по–моему, встречаются только в криминальных романах.

— Во всяком случае, то, что бандит вошел в квартиру Легатов, — это факт.

— Да, — согласился Дубель. — Ключи нашли в раздевалке под шкафчиком. Наверное, они выпали у мальчика при переодевании и упали под шкафчик.

— Или кто–то украл их, а потом подбросил туда.

— Могло быть и так, — согласился мужчина, — но трудно найти того, кто это сделал. В это время на катке находится несколько десятков, если не сотен людей.

— Ключи забрал убийца.

— Или его сообщник. Однако я не возьму на себя его поиски. Оставлю это вам, панна Ханечка, и милиции.

Девушка поймала и Збышека. Мальчик подтвердил, что потерял ключи. По рассеянности положил их в дырявый карман. По–видимому, они выпали на пол в раздевалке, когда там было много народа. Их потом нашли под шкафчиком.

— А может быть, их у тебя кто–нибудь украл?

— Зачем? Ведь они же нашлись, — мальчик был удивлен. — Я всегда запираю шкафчик на замок, а ключ от него ношу с собой. Ничего никогда не пропадало, а ключи бы украли?

— А кто из знакомых был тогда с тобой на катке?

— Было несколько ребят из нашего класса. Девочки тоже были, но из десятого. Делали вид, что с нами незнакомы. Их несколько, но я их не знаю, только внешне, и не знаю, как зовут.

Больше Ханка от Збышека ничего не узнала. На другой день ключи нашлись, их принес пан Дубель и отдал мальчику.

Когда Ханка появилась в коменде милиции, поручник Роман Видерский выглядел несколько смущенным. Ему было стыдно признаться, что на пальто Росиньской найдены следы крови. Кровь была той же самой группы, что и у убитой, и не было никаких сомнений, что теория студентки Медицинской Академии подтвердилась. Пальто висело на вешалке, куда его повесил преступник уже после преступления. У него не было времени тщательно стереть с него пятна крови, поэтому он только протер воротник мокрой тряпкой. Он рассчитывал, что никто не будет проверять пальто убитой, раз оно висит на вешалке в прихожей. И не ошибся. Если бы не наблюдательность студентки и то, что он оставил масло на столе в кухне, никто не заинтересовался бы этим пальто.

— Ну что, Фома неверующий, убедились, что и женщины могут на что–то пригодиться, — торжествовала Ханка, — я и без результатов анализа была уверена, что не совершила ошибки.

— Пан прокурор Щербинский хотел бы с вами поговорить. Он звонил и просил, чтобы я вас привез к нему.

— В качестве подозреваемой?

— В качестве эксперта–консультанта.

— Что ж, приказ есть приказ. Поедем.

— Это не приказ, а только просьба пана прокурора.

— Не знаю я всех ваших условностей. Нечто подобное вы сказали и об Анджее. Что он не арестован, а просто находится в вашем распоряжении. Это ведь не изменило того факта, что он был на какое–то время лишен свободы.

Прокурор Витольд Щербинский произвел на девушку хорошее впечатление. Во–первых, потому, что не скрывал своего удивления ее открытием и, может быть, даже преувеличивал его значение для дальнейшего расследования.