Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)

— Окей, а теперь время для главного блюда, — открывается он мне, появляясь из двери кухни.

— И что это будет? — спрашиваю с любопытством.

Он появляется минуту спустя с дымящимся противнем.

— Итальянская кухня: баклажаны с пармезаном, — объясняет, ставя всё на стол. Вид потрясающий.

— Уверена, ты не купил всё это готовым? — спрашиваю его недоверчиво.

Йен делает вид, что возмущается.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, ты же не мог всё это приготовить самостоятельно…, — говорю я, думая о времени, необходимом для приготовления блюда такого рода. Мы вышли из офиса поздно.

— Я это приготовил вчера вечером с помощью телефона от моей домработницы. Но это сделал я!

— Ты уверен, что не положил туда яд? — подшучиваю я, накладывая себе большую порцию.

Он хватает свою вилку и берёт еду прямо из моей тарелки. Жуёт и потом проглатывает.

— Видишь? Я ещё живой, — говорит мне, подмигивая.

Я вырываю тарелку из его рук и начинаю пробовать. Это блюдо кажется поистине божественным.

— Хорошо, — уверяю я немного после.

— Всего лишь хорошо? — спрашивает он меня почти обиженно.

— Окей, действительно хорошо! Что тебе ещё нужно?

— Как минимум «непревзойдённо», особенно потому что «такие, как я» не готовят! — язвит он. — Следовательно, я бы хотел дополнительные баллы за своё усердие. И за хороший результат.

— С чего ты взял, что я говорю подобные вещи? — спрашиваю его раздражённо.

— Может, я ошибаюсь? — спрашивает он, ничуть не задетый моим тоном. — Правда в том, что это ты слишком предсказуема в своих суждениях о богачах.

Я пристально смотрю на него в течение нескольких секунд с угрожающим видом.

— Мы отвлеклись, — говорит мне он. — Мы не закончили разговаривать о том, что ты сказала моему дедушке.

— Видимо, он не отступит. Нельзя сказать, что я этого не ожидала, в основном у него всегда есть какая-то определённая цель.

— Если ты действительно хочешь это знать, — говорю я, делая глоток вина. — Почему бы тебе не спросить его самого? — предлагаю ему.

— Я уже это сделал, дорогая моя Всезнайка, и он мне не ответил, — жалуется он. Какой мудрый человек этот герцог.

— Йен, правда, мы ни о чём не говорили. Он хотел разузнать немного обо мне, и я была искренней. Немножко обсудили тебя. И в конце он посоветовал мне бросить тебя как можно быстрее.

Я хотела сказать ему это более обыденно, но и это явно было не лучше.

— Почему? — спрашивает он почти хмуро.

— Потому что он игнорирует тот факт, что мы с тобой притворяемся, — замечаю я, словно если бы я обращалась к ребёнку.

— Не играй со словами, — говорит он мне, бросая на меня свирепый взгляд. — Ты прекрасно знаешь, чего я добивался.

По правде говоря, я этого не знаю, мне это ничуть не понятно.

— А ты постарайся понять. Я не происхожу ни из знатной семьи, ни из богатой, и мечта в моей жизни не состоит в том, чтобы выйти замуж и изображать из себя жёнушку, и я недостаточно привлекательна, чтобы быть с кем-то вроде тебя.

У меня нет явных комплексов, я отлично знаю, чего я стою и какая у меня внешность, но сопоставление между нами двумя невообразимо. Полагаю, что в его семье выбираются самые красивые женщины со всей страны, со значительным привитием из поколения в поколение основных «эстетических норм», в то время как в моей поколениями выбирали партнёра за ум, оставляя без внимания весь внешний вид. И я не жалуюсь, я просто констатирую факты. Я слишком довольна своими мозгами и никогда их не променяю на самую красивую внешность.

— Ты себе не нравишься? — спрашивает Йен изумлённо.

— Я себе ещё как нравлюсь! — защищаюсь я. — Но я обычная женщина, обычного роста и обычной комплекции!

— Ты обычная, я это понял. А я, значит, нет? — спрашивает, наступая на меня.

Но я говорю, что мы просто должны играть в эту глупую игру, где он делает вид, будто не знает, что он объективно очень привлекателен?

— Скажем, что ты несколько менее обычный, — ограничиваюсь ответом я.

Йен поднимает бровь, будто бы не уловил суть моих слов.

— А что во мне менее обычного? — спрашивает он, допытываясь у меня с таким вниманием, что я не могу не покраснеть.

— Глаза, — отвечаю я, не подумав, потому что никакая женщина в здравом уме так бы не сказала.

И мне пора прекращать пить, пока не стало слишком поздно. Судя по лицу Йена, он, требует объяснений.

— У тебя самые голубые глаза из всех, что я когда-либо видела, — признаюсь я со сжатыми зубами и потупленным взглядом. Но какого чёрта на меня нашло? Я выпила сыворотку правды?

Выражение его лица смягчается, когда он мне улыбается удивлённо.

— Правда? — спрашивает с изумлением. Очевидно, что он не ожидал подобного ответа. Словно если бы все женщины планеты не соревновались, чтобы повторить ему это.

— Ну, разумеется, но женщину с обычными карими глазами легко впечатлить, — стараюсь защититься я, явно смущённая.

Я навлекла на себя проблему и теперь должна найти способ безболезненно её решить.

— У тебя прекрасные карие глаза, — говорит мне он, кристально вглядываясь в мои глаза. — А с внешней стороны кажутся зелеными, — указывает на меня рукой.