Прошу, позволь тебя ненавидеть

Понятно, что все в нашем офисе прочли воскресную газету, даже если никто не осмеливается сказать это в открытую. Никто… кроме Джорджа, который славится своей бесстыжей мордой.

Итак, в понедельник утром, в то время как мы были закрыты в моем офисе, работая над одним делом, он неожиданно выдает фразу:

— Со всем этим у меня еще не было возможности сказать тебе. Я очень доволен, что ты и Йен все выяснили... — говорит он мне не в силах скрыть небольшую ухмылку.

Его тон должен был быть серьезен, но у него это совсем не получилось. Я бросаю на него угрожающий взгляд.

— Мы совсем ничегошеньки не выяснили, — уточняю, пытаясь не отвлекаться.

— А фотографии? — настойчиво спрашивает он, разражаясь в этот раз звонким смехом. Возможно, он вспомнил о нашей гигантской фотографии.

— Смейся, смейся, — говорю ему, тяжело дыша. — Действительно, быть таким жестоким со своим шефом...

— Прости, но увидев такую статью... Я почти обжегся кофе вчера утром! — говорит он мне так, будто это моя вина.

— Без труда поверю в это, — искренне говорю ему. — Итак, что же говорят о фото? — спрашиваю, решив изменить тактику. Если и есть кто-то, кто держит руку на пульсе в этой ситуации, так это Джордж, и очень ценно знать, как на самом деле обстоят дела.

Он расслабляется на своем стуле.

— Ты волнуешься! — говорит он мне, странно улыбаясь.

— Нет, дорогой, я всего лишь немного сержусь. Это же смешно, еще и потому, что это Колин заставил нас работать за пределами офиса, чтобы не беспокоить ваши души нашей руганью. Кстати, мы вам мешали?

— Даже не представляешь насколько, — подтверждает он со своей обычной иронией. — Только работа? — спрашивает он, заметно разочарованный.

— Джордж! — оскорблено вскрикиваю. — Ну, конечно же! Какого черта, ты хочешь, чтобы я делала с кем-то вроде Святого Джона?

Джордж начинает улыбаться мне, но эта улыбка мне совсем не нравится.

— Хорошо, хорошо! — говорит он, поднимая руки. — Не сердись. Я должен был спросить у тебя. Потому что, моя дорогая, это будет тема месяца в этих стенах. Если не учитывать, что сейчас ты одна, он один... Ну, ты знаешь, как это все происходит, — он пытается внушить.

— На самом деле, нет ничего лучше, чем сплетничать о ком-то в этом проклятом офисе? — Я отдаю себе отчет, что должна была насмешить его и притвориться, что у меня нет никакого интереса, но по каким-то причинам у меня этого не вышло.

— Нет, этот месяц был слишком гладкий, а вы двое создали новость, — сообщает он мне.

К этому я тоже пришла.

— Конечно же, мы создаем новости вот уже больше пяти лет, но в противоположном смысле, а не в том, что вы имеете в виду. Мы могли бы поубивать друг друга в порыве соперничества или ссор! — жалуюсь я, жестикулируя, наверное, слишком сильно и нервно.

— Да, но где много ссор, там и много страсти... — невозмутимо нравоучает Джордж, который, кажется, сегодня проснулся убежденным в том, что он психолог, а не экономист.

Взгляд, который я обращаю на него, мог бы заморозить пингвинов Южного Полюса.

Мой заместитель улавливает, что пора сменить обстановку.

— Жаль, — говорит он мне, поднимаясь. — Секретари очень рассчитывали на какое-либо движение, если ты понимаешь, о чем я... — И он делает жест, не слишком изысканный жест.

Смотрю на него шокировано.

— Если бы ты не был таким толковым, Джордж, я бы уже искала другого зама. Ты самый настоящий сплетник!

Он смеется, ни капли не испугавшись моей маленькой угрозы.

— Но именно это и есть мой шарм! — возражает убежденно.

— Шарм? Если бы!

Джордж уже собирался уходить, как в дверях встретился с Йеном. Они приветствуют друг друга немного расстроено. Затем Джордж выходит, подмигнув мне.

— Что сегодня происходит со всеми? — жалуюсь я Йену, который стоит возле моего рабочего стола.

— Все хорошо? — спрашивает он меня. Наверное, я похожа на сумасшедшую с растрепанными волосам и покрасневшим лицом.

— Да, спасибо, почему ты спрашиваешь? — Я бы хотела, чтобы мой тон был более профессиональным, надеюсь, что он не заметил моего странного волнения.

Отрицать, отрицать, всегда отрицать. Но учитывая то, что Йен никогда меня не спрашивал, как у меня дела с тех пор, как он меня знает, это выбивает из колеи.

— Я не могу у тебя это спросить? — спрашивает ошарашено.

— Не то, чтобы ты не можешь. Ты никогда этого не делал. Почему ты решил начать сейчас? — говорю ему, немного злясь.

Йен мудро решил сильно не зацикливаться на моем настроении.

— Лучше поздно, чем никогда, не находишь?

— Нет, с тобой не нахожу. Почему ты спрашиваешь у меня сейчас? — повторяю ему мое подозрение.

По его взгляду понимаю, что он в затруднении. Определенно в затруднении.

— Я могу предложить тебе кофе? Мне нужно кое о чем тебя спросить, — швырнул он мне, как будто это в порядке вещей.

Все в его тоне не обещало ничего хорошего.

— Йен, я тебя прошу, у меня очень трудный день. Понимаешь? — умоляю его, понимая, что рискую показаться действительно сумасшедшей.

— Конечно же, понимаю, — говорит он мне с лицом того, кому сложно понять мотивы моих странностей.