Прошу, прости

 - Бронежилет этот, видишь? … Это командир… Срочно надо было переминировать подступы к «высотке». Сменился личный состав. Солдатики из учебки минировали в спешке. Впопыхах забыли составить карту минных полей. Выяснилось это, когда саперы уезжали из опорного пункта. Карту никто делать не стал. А на «высотке» люди сидели без еды и воды. Сергей сутки звонил саперам. Но все было бесполезно. Никто из саперов не собирался к нам возвращаться. Потом надел бронежилет и сам пошел за ребятами. Сказал им идти за ним шаг в шаг. И они почти дошли. Но не дошли. Под ногами у него мина рванула. Бронежилет спас жизнь… но. – Лейтенант, потерев глаз и лоб, продолжал. – Ну, в общем. Ребята сняли ремни, как учил командир, затянули их на том, что осталось от рук и ног. Сержант вколол промедол. Правый глаз вытек у командира. Крови много потерял. Левый глаз ребята подоткнули перевязочным пакетом, закрепили кое-как. Вниз, в медсанбат, на руках снесли его.

– Та говори ж, сука! Говори! Живий він? Що мовчиш???– схватив лейтенанта за грудки, закричал, брызжа слюной, Андрей.

- Живой. Дык чем так жить… - Лейтенант плюхнулся на стул, подперев ладонью лоб, он старался не смотреть на Андрея. - Операцию делали сразу на четырех конечностях. Левый глаз не спасли. Потом вызвали жену. Красивая такая приехала. Все ребята из медсанбата на нее заглядывались. А она глянула на нашего капитана… А что глядеть-то? Что глядеть!? Обрубок. Без глаз. Медсестры кое-как обтирают его. Сам понимаешь. Короче, посмотрела жена на то, что от ее мужа осталось. Как посмотрела? Посидела в палате и все. Хоть бы помыла его, да покормила. Так нет. Брезговала. Плакала, аж колотило ее, а потом сказала, – лейтенант на секунду замолчал, будто тяжело ему было сказать, то, что знал. - Сказала, что, мол, «сам подумай, зачем нам с дочерью такая обуза, инвалид, как ты. Нам бы самим прожить, а тут ты калека. Пусть государство о тебе заботиться. Ты ж воевал для страны? Воевал. Пусть тебя оно и смотрит. Ты прости меня, но дочери я скажу, что ты погиб… как герой. Так будет лучше для всех». И уехала. А он, дурак, бинты зубами разорвал. Хотел зубами вены порвать, да ребята увидели, врача позвали. Нет больше нашего капитана. Есть калека-инвалид. – У лейтенанта пересохло в горле, и он шумно сглотнул слюну. Андрей налил себе и лейтенанту по стакану водки. Не чокаясь, выпили. Выпили так, как поминают покойника. Видать, за то, что сами живы.

Прошло пять лет.

1988 год. Развалившись на диване, потягивая пивко Андрей Поздняченко вглядывался в экран телевизора.

- Люба! Люба! Іди сюди! Ну швидше ж ти! Де ти там?

- Да сейчас, сейчас! – Отозвалась Любка. – Маленькой Любаше платьишко подутюжу и иду.

Маленькая Любаша прибежала к дивану, принесла свою любимую куклу.

- Папка! Папка! Моя Стеша хочет на улицу! Пойдем, а?

Андрей посадил на колено падчерицу, пригладил рукой ее непослушные черные, как смоль, волосы, поцеловал в игривую челочку и ответил:

- Донечка моя! Зараз підемо. Дай папці додивитися передачу і відразу підемо. Мамку клич!

Но Любу не пришлось звать. Тяжело ступая, с округлившимся животом, она зашла в комнату.

- Андрюшка, а чего звал? А? – Она глянула на экран телевизора и застыла.

Шла трансляция из Кремля. На церемонии первый и последний Президент Советского Союза – Михаил Сергеевич Горбачев – вручает награды героям инвалидам-афганцам или их близким. Называют фамилии. Подходят к Президенту люди. Слышен голос диктора:

- Марченко Сергей Владимирович.

Андрей подбежал вплотную к телевизору. Усилил громкость. Едва ли не прильнул к экрану. И что он видит? По ковровой дорожке на встречу к Президенту, шаркая громоздкими тяжелыми ортопедическими ботинками-протезами, медленно идет седовласый мужчина в темно-сером костюме, в черных очках, в черных перчатках-протезах. Помогает ему идти, придерживая под руку светловолосая симпатичная женщина в таком же, только женском сером строгом костюме. Президент прикрепляет к пиджаку Марченко боевой орден Красного Знамени, документы вручает женщине, которая сопровождает воина-афганца. Диктор телевидения поясняет зрителям: «Капитан запаса Марченко лишен рук, ног и глаз. Поэтому его сопровождает супруга, бывшая госпитальная медсестра, выходившая его и вернувшая к жизни».

Андрей глянул на Любу: она так и осталась стоять: безмолвно. Лишь на короткий миг блеснула в ее глазах слезинка, а, может, показалось? Показалось. Столько лет прошло. Она не скрывала своего отношения к Сергею. Не скрывала, что бросила его. А он, Андрей, был влюблен в нее, как мальчишка. Узнав, что она отказалась от Сереги, его друга, Андрей сразу же написал ей письмо. Потом приехал к ней и предложил замуж. Она к тому времени развелась с мужем. Любашу маленькую Андрей удочерил. Любил их обеих. Любил и жалел. Боялся отпускать от себя.

Вместо эпилога.