Проситель

- Он раскидал нас тогда по разным углам Союза, чтобы мы посмотрели, что там и как, и представили ему свои соображения, - продолжил упоенный полетом (куда?) Мешок. - Потом он собрал нас в Лос-Анджелесе. Ты помнишь, о чем мы там говорили?

- В июле девяносто первого, - сказал Мехмед, - вы все утверждали, что Горбачев - великий человек, что он будет править вечно, что если кого и поддерживать, то только его. Он все сделает как надо. Ты еще, - рассмеялся Мехмед, - сказал, что ему надо поставить памятник из золота.

- Из золота? - не поверил Халилыч. - В полный рост?

- Представь себе. - Мехмеду доставляло неизъяснимое удовольствие топтать мнящего себя крупным политологом и философом Мешка. - Но Джерри им ответил, что Горбачев слишком слаб и мягок для такой страны, как Россия, что в России неизменно будет брать верх самая грубая, примитивная, дикая и в то же время абсолютно непригодная для решения ее коренных проблем сила. Джерри сказал, что это проклятие с России еще не снято. Он уже тогда как будто знал про ГКЧП и велел перевести все стрелки на Ельцина. Помнишь, как вы тогда все зафыркали, Саша?

- А ты не зафыркал? - огрызнулся Мешок.

- И я зафыркал, - был вынужден признаться Мехмед, - но я хоть не призывал ставить Горбачеву памятник из золота.

- Зачем памятник - из золота? - почему-то этот вопрос не давал Халилычу покоя. - Где вы собирались его поставить? В Москве? Неужели памятник... понизил голос, - в виде гриба?

- Я где-то читал про парня, утверждавшего, что Ленин - гриб, - раз и навсегда вознамерился покончить с идиотской темой Мехмед. - Так вот, Халилыч, стоило только ему сказать об этом по телевизору, как он тут же... помер. Причем от болезни, которую вызывают микробы, похожие по своей структуре на грибные споры. Мозг у этого парня сгнил и ссохся, как... гриб. Давай не будем о грибах всуе.

- Но ведь Горбачев пока жив! - возразил Халилыч.

Мехмед понял, что тема грибов интересует Халилыча сильнее темы смерти. "Ну да, - подумал Мехмед, - о смерти он кое-что знает".

- Горбачев жив, - вздохнул он, - но до этого есть дело только ему и его семье.

Честно говоря, Мехмед и сейчас до конца не понимал, зачем этот человек, имевший власть, которая не снилась ни египетским фараонам, ни американским президентам, затеял так называемую перестройку, в результате которой лишился, в сущности, всего, приобрел же (в сравнении с тем, чего лишился и что мог приобрести) смехотворно мало. "Возможно, - размышлял Мехмед, - он сделал это для того, чтобы я, Халилыч, Мешок (Джерри Ли Коган не в счет) смогли стать богатыми?" Но и в этом случае он не мог заставить себя относиться к Горбачеву с уважением. Мехмед мысленно сравнивал его с отцом семейства, который вдруг выгнал семью на улицу, продал за бесценок дом и имущество и встал на перекрестке, раздавая случайным (но в основном не случайным) прохожим сотенные (штабеля сотенных). Такого отца семейства следовало вязать, лишать права распоряжаться имуществом, везти в больницу, но никак не ставить ему в Москве памятник из золота... в полный, как предположил Халилыч, рост.

Даже в виде... гриба.

- Джерри тогда еще сказал, - не отказал себе в удовольствии предаться воспоминаниям Мехмед, - что президент, который принимает от рок-музыкантов чеки на сто тысяч долларов, позорит великую, пусть и переживающую трудные времена, державу. Он сказал, что дни такого президента сочтены, что не стоит иметь его в виду, когда думаешь о будущем.

- И он оказался прав, - с отвращением (он всегда пил спиртное, как если бы в стакане был смертельный яд) пригубил "Хеннесси" Мешок, - стопроцентно прав. А в 1994 году в Бостоне уже был не прав! - поистине мысль Мешка плавала автономно (как подводная лодка от базы) от логики. - Стопроцентно не прав! Я сказал ему об этом прямо в глаза! - Должно быть, Мешок видел себя храбрым маленьким иудейским Давидом, выступившим против огромного иудейского же Голиафа. - И то, что здесь сейчас, как вонючие болотные пузыри, вспухают и лопаются все эти Рыбокони, Муровиди, теперь вот этот... Берендеев, - следствие той ошибки.

- Саша, - неожиданно весело рассмеялся Халилыч, - ты в своем уме? На кого ты хвост поднимаешь?

- Какой хвост? Что я, собака? - разозлился Мешок. - Что это вообще такое "поднимаешь хвост"? - Похоже, Мешок (скорее всего, обманчиво) полагал, что из них троих он (в силу принадлежности к еврейской нации, что ли?) стоит ближе всех к живому богу - Джерри Ли Когану. - Ты позвонил, - ткнул пальцем в Мехмеда, как раз отхлебнувшего "Хеннесси", - попросил приехать, поговорить о деле.

- Мы и говорим о деле, - мягко заметил Халилыч, - другое дело, что дело, так сказать, не созрело... Или, напротив, созрело, как... гриб, и его уже срезали, а мы... - замолчал.

- Ну и давайте, черт побери, без этого вашего азиатского чинопочитания и жополизания, - раздраженно ответил Мешок.

"Нельзя, - подумал, глядя на него, Мехмед, - сидеть в офисе сутками. Теряешь чувство реальности".