Проснись!

– Ты никогда не дорожила ею! – мужчина схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. – Кем ты мнишь себя… Хель?

Взгляд исподлобья.

– Монстром, – шепот.

В его глазах непонимание.

– Монстром? С чего вдруг? – так же тихо.

– А разве нет?! – низкий голос, словно перед ним сейчас совсем другой человек. – Разве все вокруг не считают меня монстром?

– Только не я…

– Даже ты. И, знаешь, я свыклась с этим. Привыкла. Постепенно, болезненно, но я привыкла.

– Сол… – Энди попытался положить ей руку на плечо, но та резко отпрянула назад.

– Не трогай меня. Просто не трогай меня сейчас! – крик. – Думаешь легко быть «не таким» как остальные?! – девушка провела руками по лицу, оставляя белые следы. – Все… все!.. считают меня зверем… опасным для людей. Думаешь легко, когда тебя боится самый дорогой тебе человек? Тот, кого ты любишь, по определению… боится тебя. Не принимает тебя… а ведь когда-то все было иначе, – по щекам покатились немые слезы. – Думаешь легко ненавидеть саму себя? И это не чувство вины… это… ощущение ошибки, что ты существуешь. Я устала… – эмоции скривили лицо, голос вновь сорвался на крик. – Видит Бог, я устала! Я от жизни устала! Мне больно… – уже еле слышно. – Мне все еще больно… Я любила их! И буду любить их всегда… но они тянут меня в ад… и мне страшно… страшно до дрожи… – она съехала спиной по стене у окна и замерла, будто ее дыхание остановилось. – Меня давно уже нет, Энди… слишком долго меня уже нет. Я превратилась в монстра, – и слез уже нет, и чувства забиты, подсознанье закрыто от всех.

– К чему тогда хорошие поступки? – без эмоций.

– Иллюзия.

Он сделал шаг в ее сторону. Глубокий вдох.– Вот только твоя душа об этом, похоже, не в курсе, – мужчина развернулся и вышел из комнаты, оставляя ее наедине со своими демонами. И хоть на вид Энди был абсолютно спокоен, на самом деле все было совсем не так. Его трясло, и каждый шаг давался ему с трудом. И будь он чуточку глупей, сейчас бы он упал перед ней на колени и утешал, говорил, что все это ложь, фантазия, просто дурной сон. Но он не сделал этого.

* * *

В тот день лил сильный дождь. Небо было темно-серым и уж слишком подходило атмосфере события. Вода ледяными потоками струилась по одежде людей. Но никто даже не думал открывать зонты.

Его хоронили молча, как самоубийцу среди чемпионов, как проигравшего битву за самого себя. Сейчас. Здесь. Все эти люди смотрели, как опускается гроб. Они осуждали его. А она ненавидела их за это. Сегодня она ненавидела весь этот чертов мир.

Все было как в тумане: люди, слова, взгляды. Внутри ее сердца было так холодно, будто сейчас она чувствовала все, что чувствовал он. Боль перестала жечь, она просто накрыла сознание ледяной волной памяти… обрывками, вспышками, слезами…

Кто-то тронул ее за плечо. Глаза Энди были пусты и одновременно переполнены болью, сожалением и виной. Сегодня он хоронил брата не по крови, но по духу. Он бросил в могилу горсть земли, за ней полетела алая роза. Он сделал шаг назад, чуть заметно, отрицательно качая головой.

Пришла ее очередь. И снова горсть земли. Однако эта роза была белой. Всхлип за ее спиной. Энди упал на колени, не в силах сдержать слез… впервые с момента гибели Архангела. Девушка обернулась и увидела его спину. Обошла фигуру и встала рядом с ним. Рука коснулась мокрых волос и проскользнула к шее, а он зарылся лицом в ее живот, вцепившись руками в ее длинную куртку. Она гладила его по голове и как-то безучастно наблюдала, как могильщики закапывают ее… Архангела.

Глава 12

«Я тебя не пугаю, я просто говорю тебе правду».

Тем временем в Берлине Рихард переминался с ноги на ногу, боясь войти в кабинет начальника полиции. Его вызвали из Гамбурга еще ночью, как раз тогда, когда он выяснил, что Сол так и не сошла с самолета, на котором числилась по документам. Он не знал, для чего его вызвали, но в этом кабинете он бывал не часто. Молодой человек сделал глубокий вдох и все-таки постучался.

– Входите, – послышалось по ту сторону двери. Рихард толкнул ее и вошел.

– Здравствуй, – легкая чуть заметная улыбка. – Можешь ничего не говорить, я уже в курсе самолета.

– Ясно, – Штегер потупил взгляд.

– Предположения есть? – спросил седой мужчина, сидящий за огромным письменным столом.

– Если честно, то нет, – при каждой встрече с этим человеком Рихард чувствовал себя юнцом, хоть и отслужил в полиции уже немало лет.

– Понятно. Присядь, – пригласительный жест. – Я хочу тебе кое-что рассказать и кое-что показать.

Рихард учтиво кивнул и присел в кресло напротив стола. Его собеседник достал из папки несколько помятых листов бумаги, каждый из которых был аккуратно упакован в пакет для вещественных доказательств.

– Что это? – спросил Штегер.

– Это мы нашли в палате Ганзеля.

– Но…

– Я не имею ни малейшего понятия, откуда он взял бумагу и карандаш, если ты об этом.

Кивок.

– Я хотел бы зачитать тебе кое-какие отрывки, если тебе интересно.

И вновь кивок.

– Я закурю? – спросил Рихард с некой опаской.

Мужчина тяжело вздохнул, но все же ответил:

– Только у окна, пожалуйста.