Проснись, моя любовь

Ее мать, страдающая от аллергии, всегда следила за тем, чтобы они ели в комнате, стремясь избежать роящихся вокруг пищи пчел. Мать умерла несколько лет назад, хотя, нет, неправда, применительно к этому времени, она еще даже не родилась. Конечно, лучше думать так, нежели представлять, что ее изъеденное раком, наполненное формальдегидом тело погребено под кучей земли и грязи. Что касается Мэтью, то он трапезе на свежем воздухе всегда предпочитал комфорт кондиционируемого помещения. Нет, у нее никогда не было настоящего пикника.

Еще кое-что впервые.

— Кейти, какой сегодня день недели?

— Что?.. Вторник, мэм.

Неожиданно улыбнувшись, Элейн почувствовала себя до смешного юной для тридцатидевятилетней матроны и показала на залитую солнцем лужайку. Она тщательно строила фразы, стремясь полностью избегать сокращенных форм. Хотя Чарльз и использовал сокращения наобум, ей все же следовало перестраховаться.

— Сегодня прекрасный день. Мы собираемся на пикник.

— О мэм, день и вправду хороший! — обрадовано подтвердила Кейти. — Выезд на природу! Ишь ты!

Придя к выводу, что на природу — это то же, что и на пикник, Элейн пробормотала:

— Да.

Она шагнула в сторону двери, почти не замечая хромоту.

— Мэм, вам нужна шаль! Сейчас действительно очень ясно, но в тени может быть достаточно прохладно.

Элейн нетерпеливо ожидала, пока Кейти рылась в большом шкафу. Как быстро она привыкла к тому, что рядом находится кто-то, немедленно готовый ей услужить. Она выдавила улыбку, когда Кейти накрыла плечи легкой шерстяной шалью. Шаль была насыщенно розового цвета, являясь прекрасным дополнением к бледно-розовому платью, в которое была одета Элейн. Она чуть-чуть засомневалась, не нужно ли для прогулки переодеться во что-нибудь с более коротким шлейфом, но если Кейти не обнаружила ничего неправильного, то, должно быть, все вполне приемлемо. Ведь Кейти — горничная леди.

Элейн направилась к библиотеке, жестом указав служанке следовать за ней.

Чарльз стоял спиной к двери, одетый в кожаные бриджи, сапоги до колен и бледно-голубой жакет с фалдами. Его волосы в солнечном свете отливали червленым золотом.

Слабое предчувствие зашевелилось в животе Элейн. Он был невероятно привлекательным. А ей определенно следовало держаться от него подальше. В конце концов, он — муж Морриган. А она — замужем за Мэтью.

Лорд медленно развернулся, словно почувствовав ее смущение. Горячий румянец залил щеки Элейн. Вне всякого сомнения, его глаза горели чувственностью, знанием о ее сладострастии. Она вспомнила совершенно мужской вкус его губ — с легким ароматом бренди.

— Спасибо, Кейти, ты можешь идти.

— Но…

— Но миледи сказала…

Элейн и Кейти заговорили одновременно, одна — с разочарованием, другая — с тревогой.

— Я сказал, ты можешь идти, Кейти.

— Слушаюсь, милорд.

Повернувшись к склоненной в реверансе служанке, Элейн потянулась, чтобы задержать ее. В то же мгновение большая смуглая кисть руки обхватила ее длинные белые пальцы. Искра вожделения пронзила неродную плоть Элейн. Она удивилась, насколько быстро он сумел пересечь комнату.

Кейти выскользнула из комнаты, оставив Элейн и Чарльза наедине. Вместе.

Сейчас она знала его имя. Также она понимала, что если он начнет применять к ней тантрические штучки, она сможет воспользоваться этим знанием.

Элейн дернула руку, но хватка лорда нисколько не ослабела. Она смерила его обвиняющим взглядом. В записке упоминалось, что Фриц и Кейти будут сопровождать их! В ее глазах стоял крик. Но взгляд лорда оставался невозмутимым и чуть-чуть насмешливым, словно поощряя ее высказать мысли вслух.

— Пойдемте, у меня на примете есть замечательное место для пикника. Это недалеко, вы легко сможете туда дойти. Кстати, я говорил, насколько очаровательно вы выглядите? Нет? Стыд мне и позор. Обещаю исправиться в самое ближайшее время.

Элейн нахмурилась. Она будет очаровательна ровно до тех пор, пока не сделает что-либо неугодное ему — тогда Чарльз сразу же вспомнит о костлявой заднице. Элейн позволила завести свою руку под его локоть.

Жар пробежал по руке, поднявшись к плечу. Она заглянула в глаза Чарльза — они мерцали той страстной морской синевой. Губы его изогнулись, она машинально улыбнулась в ответ. Он подмигнул правым глазом. Не до конца понимая, что делает, Элейн ответила ему тем же, и чуть не засмеялась, заметив удивление на его лице.

Возле массивных входных дверей их поджидал лакей, он почтительно протянул большую плетеную корзину. Лорд охотно принял ее. Как друзья, плечо к плечу, Элейн и Чарльз переступили порог, выйдя на ожидающий их солнечный свет.

По дороге летела карета, сопровождаемая протяженным облаком пыли. Шестерка загнанных лошадей остановилась в футе от ступеней под звон упряжи и воинственный крик: «Тпру, тпру, я сказал!»

Пыльное облако накрыло карету, а затем и ступеньки. Элейн закашлялась. Чарльз достал из кармана белый льняной платок и протянул Элейн. Она прижала его к носу.

Один из мужчин, сидящих на козлах, спрыгнул вниз. И исчез. Пыль внезапно рассеялась. Мужчина появился, придерживая открытую дверь.