Проснись, Рапунцель

Наконец Даня решилась выпрямиться. Глаза привыкли к темноте, и взгляд начал различать контуры отдельных предметов: стенды на стенах, светлое пятно объемного ящика, похожего на тот, в котором хранят огнетушители и свернутые рулетом пожарные рукава, темную фигуру какой-то статуи…

Внезапно статуя шевельнулась, и прежде, чем Даня прикрыла себе рот ладонью, чтобы не взвизгнуть, ее ослепил яркий свет. Кто-то направил луч фонаря прямо ей в лицо. Попытка глаз адаптироваться к изменениям внешней среды породила режущую боль в затылке и висках.

Незнакомец отвел свет фонарика в сторону и шагнул к окну, к тому месту, куда добиралось тусклое свечение уличных фонарей.

Дедуля лет семидесяти. Чисто выбритый и абсолютно безмятежный. Глубокие морщины расположились в полукруг у его рта, отчего весь его вид источал напряженную задумчивость. Глаза оставались в тени. На нем была черная куртка и черные брюки, заправленные в высокие ботинки.

Как ни крути, а дедуся очень походил на охранника.

У Дани душа ушла в пятки. И сердце, судя по затишью стуков, ухнуло вслед за ней. Полномасштабная невезуха.

В голове девушки лихорадочно защелкало. Переговоры. Людей отличает разумность, а значит, и способность вести переговоры.

– Прежде чем вы поднимите тревогу, – вкрадчиво сказала Даня, – позвольте объяснить причинную практичность моих действий.

Сказав это, девушка тут же пожалела, что не поменяла местами фразы. К тому же, несмотря на уверенное начало, она все еще не придумала, как правдоподобнее объяснить свое ночное вторжение. По затылку пробежал холодок. Панику сдержать было безумно трудно.

– Не буду. – В интонациях охранника не было ни намека на волнение. Никаких признаков удивления или напряжения.

– Не будете? – повторила за ним Даня, сомневаясь, стоит ли радоваться этому обещанию.

– Поднимать тревогу, – уточнил дедуля, продолжая пребывать в своем меланхолично-безмятежном состоянии. Свет фонарика он удерживал где-то у плеча Дани – так ее не слепило, но лицо оставалось в поле его зрения.

– Не будете вызывать полицию? – Даня слегка растерялась. На месте дедуси она бы поступила именно так.

Дедуля покачал головой. Не будет.

– Почему? – Как ни странно, но Даню это жутко возмутило. Как же так? Никаких мер к нарушителю? Опомнившись, она поспешно пролепетала: – Не то чтобы я жаловалась…

Вместо ответа охранник неспешно прошел мимо девушки и аккуратно прикрыл створку окна, через которое и было совершенно проникновение.

– Дует, – пояснил он.

И продолжил путь по коридору. Даня оторопело смотрела ему вслед. Луч фонарика прыгал по стенам и полу, как неугомонный крольчишка. Внезапно, словно о чем-то вспомнив, дедуля остановился и оглянулся на девушку.

– Подзабыл последний вопрос.

Очнувшись от растерянных размышлений, Даня нерешительно напомнила:

– Почему полицию не вызываете? – Она неуверенно махнула рукой в сторону окна. – Я же к вам явно не по расписанию заскочила.

– Ну, ты ведь за ним. – У дедули, похоже, на этот счет не было никаких сомнений.

Хотя такое объяснение и звучало абсурднее некуда, Даня усиленно закивала. Если это спасет ее от встречи с правоохранительными органами, то почему бы и не подтвердить предположение.

– За ним, – медленно проговорила Даня, надеясь, что этот таинственный «он» как раз тот, который ей и нужен. – А он… где?

– Пойдем. – Охранник вновь двинулся по коридору, и Даня поспешила за ним. – Он частенько сюда забредает.

– Неужели?

Похоже, кое-кто нуждался в добротной порции люлей. Может, у Дани и не было права наказывать Якова, но ничто не мешало ей доложить обо всем Глебу. Его кукла плохо себя вела. Очень плохо.

«И, блин, как он смог дедусю к себе расположить?! – мысленно изумлялась девушка. – Мальчишка в окна лазит как к себе домой, а этот и в ус не дует. Простите, но нормальным это не назовешь».

Они вышли в холл – громадное помещение, наполненное фигурными тенями и тусклыми пятнами преломленного света, льющегося от стеклянных дверей. По стеклу стекали капли дождя, от этого тени на широких плитах пола беспрестанно перемещались.

Дедуля указал фонариком на двери в другом конце холла и, кивнув Дане, вернулся в коридор.

– Ладно, – пробормотала она. – Я иду к тебе, моя Принцесса.

Тяжелые створки закрылись за ней, едва она отпустила массивные ручки. Еще одно громадное помещение. Зал?

Держась стены, Даня принялась подниматься по лестнице. Наверху было чуть светлее. Пару шагов, и перед глазами девушки появилось ограждение, окружающее каток. Главное освещение было отключено. Лишь по краям, словно прямо из-подо льда, вырвалось голубоватое свечение, окрашивающее ледяную поверхность в оттенки чистых прибрежных вод.

Здесь тоже стояла гробовая тишина, поэтому Даня старалась двигаться на цыпочках, будто боясь потревожить чью-то святую обитель.

«Где же он? – Даня внимательно вглядывалась в тени трибун, окружающих каток. – Даже не знаю, с чего начать, когда его найду. Орать сразу? Или сперва уточнить, какого лешего он творит?»

Никаких признаков жизни. Даня двинулась вдоль ограждения.