Просо судьбы (СИ)

Гоблин же продолжал его сверлить злым, ненавидящим взглядом, будто он, случайно встреченный в леске на окраине цивилизованного мира, эльф был олицетворением всего того нехорошего, что «тёмный» хотел бы уничтожить. Так могут смотреть на ещё бьющее крылышками, но уже обречённое насекомое. Каэлен даже невольно поёжился от пришедшего сравнения.

— Ты ещё пожалеешь о сказанном, мой остроухий собрат по разуму, — негромко прошелестел ровный голос. — Да, малыш? — неприятная морщинистая рожица ещё более скривилась, полуобернувшись к огромному товарищу.

— Да, жрать охота, — прозвучал неожиданно низкий, но не грубый голос, и маленькая голова на большом теле этак величественно согласно кивнула.

Глаза тролля с интересом уставились на эльфа. При этом никакой враждебности или агрессии Каэлен в этом взгляде не ощутил.

Казалось, драка неизбежна, и высокорождённый стал просчитывать варианты, за что схватиться. Кинжал — недостаточное оружие для борьбы с троллем. Лук с колчаном всего в двух локтях, но это не выход — натянуть тетиву, наложить стрелу всё-таки требует минимум времени, которого ему наверняка не хватит. Чуть дальше, но левее, на ветке висят ножны с мечом — и это единственный шанс оказать действенное сопротивление.

Всё замерло в напряжённом, хрупком ожидании — кто сделает первый шаг? Каэлен смотрел исключительно на напружинившегося перед прыжком гоблина. Тролль маячил на периферии зрения шагах в пяти, и хоть он, по мнению эльфа, был опасней противником, мелкого «тёмного» гадёныша он не собирался сбрасывать со счёта. Несмотря на размеры, гоблины всегда были коварными и неудобными бойцами, зачастую пользующимися своей якобы безобидностью и демонстрируемой неопасностью. И тут снова зашевелился Ройчи.

Плащ ушёл в сторону, несколько неторопливых телодвижений, и взору замерших соперников явился босоногий, со взъерошенными русыми волосами, новый персонаж. «Тёмные», не выпуская из виду высокорождённого, покосились оценивающе на человека.

Тот посидел несколько ударов сердца на импровизированном лежаке, обхватив руками колени и уставившись в землю. Потом душераздирающе зевнул, заставив даже в испуге сорваться с ближайшей ветки пичугу, и встал. Потянулся, рубаха навыпуск и не зашнурованная лоткрыла худое жилистое тело. Поднял руки, потёр глаза, как бы прогоняя сон, собрал с бледного осунувшегося лица волосы, небрежным движением скрутил их в хвост и отбросил его, никак не фиксируя, за спину. Наклонился, взял флягу с водой и жадно приложился. Тонкая струйка скользнула по подбородку на шею, ключицу, грудь. Прошлёпал босыми ногами, чуть вздрагивая, наступая на острые неровности, через центр поляны к костру, напрочь игнорируя непрошеных гостей. Склонившись, потянул носом над котелком, и губы разрезала слабая улыбка.

— А неплохо, Лис, — тихо и словно простужено произнёс он, не глядя на товарища.

Эльфа неожиданно накрыла такая всеобъемлющая и сметающая всякое напряжение волна лёгкости, будто на обложенном тучами небосклоне, выглянуло солнце. Истаяло раздражение, глупые переживания ни о чём, и даже «тёмные» превратились в обыкновенны утренний антураж, вроде деревцев, птичек, костра. Всего лишь улыбка и парочка добрых слов — что ещё надо нуждающемуся путнику?

— Это что за явление? — внятно проскрипел гоблин, настороженно и внимательно рассматривая человека, который выглядел совершенно неопасно, но при этом он чувствовал в этом, абсолютно расслабленном и будто открытом и не враждебном разумном некий подвох.

— Пошли вон, — негромко бросил мужчина, даже не оглядываясь на стоящего за спиной заскрипевшего зубами гоблина. — Научитесь вести себя прилично, тогда и приходите к нашему костру, — холодные серые глаза несколько долгих мгновений неприятно изучали мелкого «тёмного», как какую-то букашку.

Гоблин даже вздохнул с облегчением, когда этот непонятный человек отвернулся. Он явственно, всей шкурой почувствовал предупреждение, которое его чутьё подсказывало ему не игнорировать. Но пока он разрывался между тем, чтобы упрямо принять вызов и благоразумием, в игру вдруг вступил тролль, которого опрометчиво приняли то ли за большой куст, то ли за огромный валун.

— Мы что, жрать не будем, жрать охота?!

Странное выражение в иное время вызвало бы улыбку, но не сейчас, так как возмущение, пусть и перемешанное с какими-то жалобными нотками, прозвучало весьма внушительно. И грозно.

Гоблин только пытался виновато пожать плечами, повернувшись к своему напарнику, когда тот сделал несколько решительных шагов к такой близкой еде. На его пути вдруг вырос мужчина, сложив руки на груди, спокойно и бестрепетно глядя на возвышающегося над ним «тёмного».