Проспать Судный день

— Давай, угадаю — Попытка Разрушения Порядка Вселенной? Оспаривание Того, что Не Должно Быть Оспариваемо? Или в рукав сморкался?

Если уж меня сожгут на костре, я был намерен уйти, не то чтобы с шиком — я знал, что уже слишком, слишком поздно для этого, — но, по крайней мере, мужественно. И был твердо намерен утащить за собой толпу ангелов, в первую очередь — Энаиту. О, поверьте, я собирался устроить хороший шум.

Но следующее, сказанное Чэмюэлем, вышибло из меня весь запал.

— Тебе придется ответить на все эти обвинения, — сказал он тоном Ведущего, Сообщающего Плохие Новости. Чуть мрачнее, чем Ведущий, Сожалеющий о Тревожных Тенденциях. — Тебя будут судить за твое участие в создании мира под названием Каинос, или Третий Путь, появление которого стало ужасным преступлением против Всевышнего, а также за неоднократное вмешательство в промысел Всевышнего, в том числе соблазнение душ к отходу от истинного пути к Небесам и сокрытие их от Небесной Обители в этом незаконно созданном мире. Ты понимаешь это?

Понимал ли я? Внезапно я перестал понимать что-либо. Я выдал все свои тайны Ангелу Утешения, столько, сколько хватило бы, чтобы проклясть армию святых, так почему же меня огульно обвиняют в работе на Третий Путь, том, чего я, по сути, вообще не делал? По данному пункту единственным моим преступлением был отказ арестовать моего друга Сэма, который действительно в этом участвовал. А что насчет всего, что я на самом деле сделал? Влюбился в высокопоставленную демоницу, отправился в Ад, ради всего святого, совершал сделки с Великим Герцогом Элигором, одним из Крутых Парней Плохого Места. Список моих преступлений тянулся бы очень долго, пока дошло бы до таких, как «сказаться больным, позвонив» или «неправильно заполнить рапорт». Во всем этом я был виновен куда больше, чем в этом проклятом Третьем Пути. Что же происходит?

— Какие у меня есть права на этом суде? — спросил я. Я не видел Чэмюэля, в прямом смысле этого слова. Лишь белое и еще более белое. И это уже начало меня утомлять.

— Права? — переспросил он, спокойно и благожелательно, но мне показалось, что в голосе его появилась нотка жесткости. — Здесь не применимы такие понятия, Долориэль. Ты — частица Всевышнего. Может ли капля воды требовать прав у океана? Может ли клетка смертного тела спрашивать, какие у нее права в обсуждении нужд всего организма?

Я не желал, чтобы разговор уводили в сторону.

— Как хочешь, так и называй. Каким же будет суд, который мне предстоит?

— Тебя будут судить те из Эфората, кто уже собрался здесь, чтобы изучить твое дело.

Чудесно. Значит, теперь Энаита и остальные члены Славной Пятерки будут решать, повернуть пальцы вверх или вниз. И я вполне был уверен, что знаю, куда они их повернут, хотя бы потому, что Энаита уже наверняка трудилась, словно пчелка, за кулисами, чтобы меня точно ужалили. Но она должна была понимать, что я не уйду по-тихому.

— А что, если один из эфоров, на самом деле?.. — начал я, но не закончил. И это было очень странно, поскольку я хотел закончить фразу, но слова будто ускользнули от меня.

— Что если один из эфоров на самом деле что? — с некоторым напряжением спросил Чэмюэль. А я тем временем отчаянно пытался понять, как спросить о реальной проблеме — почему меня обвиняют в том, чего я не делал.

— Что если?.. — снова начал я и снова не смог сказать. Вообще не мог. Решил попробовать по-другому. — Что если обвиняемого ангела, на самом деле… на самом деле…

Я хотел сказать «подставили», но это тоже не казалось мне правильным словом. Не поймите меня неправильно, это было правильное слово, но я просто не мог его произнести. Что-то очень скверно со мной. Меня охватил страх. Сильный, холодный, огромный. «Энаита сама создала Третий Путь», — хотел выпалить я, но, как только эта мысль появлялась в голове, слова (или та часть сознания, где мысли оформляются в слова) просто покидали меня. Будь у меня сердце, будь у меня сердцебиение, оно бы сейчас тарахтело, будто двухтактный двигатель, у которого заклинило заслонку газа. Что-то не так со мной. Я не мог даже назвать имени Энаиты.

— Долориэль? — спросил меня эфор.

— Что если?..

Я тщетно пытался найти обходной путь.

— Что если я хочу сказать нечто по поводу того, в чем меня обвиняют? Нечто, что… удивит Эфорат?