Проспорь свое сердце

— Мне? Влад, скажи, а ты о Кате подумал? — попыталась воззвать к его честности и благоразумию Северцева. Первую причину она не стала бы озвучивать даже под пытками, а вот вторую… Над второй еще можно поработать. Вот только реакция шефа оказалась неожиданной. Тот недоуменно на нее посмотрел и нахмурился, словно не понимая, о чем речь.

— В смысле? Какое отношение Катя имеет к нашему спору и моему желанию?

Ника молчала, не зная, как лучше сформулировать, чтобы не сорваться и не прибить этого идиота. Вот как можно так относиться к собственной девушке?

В повисшей тишине слышалось только легкое постукивание пальцев Влада о столешницу. Но оно казалось просто громовым и словно гвоздем по стеклу прошлось по самообладанию Ники. Вдох-выдох, спокойствие, только спокойствие. Надо досчитать до десяти и…

— По-твоему это нормально, заставлять меня тебя целовать, когда у тебя есть девушка? Нет, я, конечно, понимаю, что ты обо мне не очень высокого мнения, в свете сложившихся обстоятельств, но ты о ней подумал? Ладно, я, фиг со мной. По отношению к ней это нечестно. Она, значит, тебя ждет, думает, что ты тут весь завален делами и работаешь, а ты меня на поцелуи провоцируешь. Знаешь, как называют таких, как ты, Дангулов?

Не сдержалась. Слова словно против воли вырывались наружу эмоциональным потоком. Она бросала фразу за фразой и все пыталась уловить где-то, хотя бы в глубине глаз, раскаяние. Нет, умом она понимала, что вряд ли пристыдит его, хотел, давно бы одумался и не играл в эти дурацкие манипуляции.

А он… Сидит и пялится на ее так, словно вообще не понимает, о чем Ника говорит. Момент, когда до него дошло, девушка уловила четко. С лица исчезло недопонимание, и губы Влада растянулись в усмешке.

— Так, значит, ты думаешь, что я встречаюсь с Катюхой? Правильно я тебя понял? — уточнил Дангулов каким-то полузадушенным голосом, в котором то и дело проскакивали веселые интонации.

Именно это и заставило Веронику растеряться. Если бы она не сидела на стуле, отступила бы на пару шагов. Куда-нибудь, где будет спокойно и относительно безопасно. Потому что в шаге от Влада она в этом не была уверена. Ни в чем не была уверена. И девушка лишь кивнула. А он расхохотался в голос. Весело, безудержно, словно сбросив маску грозного шефа и «властного пластилина», как сейчас любят говорить. И стал похожим на мальчишку. Искреннего, милого, настоящего. Ника уже начинала путаться, каким он все-таки является на самом деле.

— А что тут смешного? — слегка поджав губы, поинтересовалась она. Внутренний голос притаился тише мышки, боясь испортить цирк своими комментариями. Сама же Вероника уже чувствовала, что, кажется, где-то в своих расчетах допустила ошибку. — Мне кажется, тут не смеяться, а плакать стоит. Это же нечестно по отношению к ней, — упрямо повторила она.

— А теперь послушай меня внимательно, честная ты наша, — смех оборвался так же неожиданно, как и начался. Зеленые глаза встретились с синими и утонули в серьезном взгляде. — Катя не моя девушка, Вероника.

— А кто?

Влад изучал взглядом ее лицо, словно стараясь по мимике определить, о чем же она думает. Стоит ли говорить или нет. Неизвестно, что он прочитал в ее взгляде, но усмехнулся и спросил:

— А тебе так принципиально это знать, Ника? Это же просто условия пари.

Поймал на слове. Действительно, условия пари. Обычное желание. Когда она бегала знакомиться с Олегом, она что-то не интересовалась, есть ли у того вторая половинка. Знала, что это будет мимолетное знакомство. А тут… Да, она не совсем ровно дышала к Дангулову. Да, он ее начальник, он не испарится в небытие, как тот же Олег, который только пару раз написал ей сообщения. И вообще, самое главное — он не Олег, и еще неизвестно, куда может завести этот поцелуй, учитывая характеры их обоих. Но все ее симпатии вряд ли будут иметь значение, если у Влада есть девушка. Меньше всего она хочет стать разлучницей, если Дангулов захочет чего-то большего, чем поцелуй.

— Влад, — мягко произнесла она, стараясь донести свою мысль, — я все понимаю, я тебе никто. Уважения особого не заслуживаю. И да, это условия пари. Но выглядит это так, будто ты показываешь мне свое отношение ко мне и мое собственное место. Мстишь за тот случай годичной давности. Я все понимаю, Дангулов, я уязвила тогда твое самолюбие. Я готова выполнить любые условия пари, но не надо меня при этом выставлять бесчувственной тварью…

Она и сама ставила Влада не в лучшее положение, но там было скорее смешно, чем грустно или больно. Но сейчас… Поцелуй — это хорошо, но такого поцелуя она не хотела. Нечестного, того, от которого стало бы плохо другим.

— Катя моя однокурсница, — перебил ее проникновенный монолог Влад, — мы с ней очень давно дружим. С ней и с Романом, ее женихом. А ты, значит, подумала, что мы встречаемся? Она немного порывиста, как ребенок прямо.

— Немного? — невольно скривила губы в усмешке Северцева. — Да она прет как танк.

На душе стало немного легче. Значит, Катя не его девушка. Уже неплохо. Конечно, не факт, что ее все-таки нет, как и семерых по лавкам… Но…