Проспорь свое сердце

— И что надо было «прелести»? — саркастично ядовито поинтересовался Владислав, словно ненароком придвигаясь ближе к Нике. Ага, совсем незаметно, особенно то, как его теплая ладонь скользит по ее колену. Но уже вернувшейся в реальность Веронике наглые захватчики по вкусу не пришлись (или она просто усиленно сделала вид), и она шлепнула шефа по рукам, а потом и вовсе сбросила его ладони.

— Ты, кажется, меня покормить хотел? — напомнила она. — Вот и иди готовь. Всю жизнь мечтала понаблюдать за готовящим мужиком. Дан не в счет, его на кухне я вижу регулярно.

— Ты слишком много общаешься с моим братом, — покачал головой Влад. В его голосе проскользнули ревнивые нотки, которые Ника предпочла благополучно не заметить.

— Естественно! И общалась, и буду общаться. Дан из моей жизни никуда не денется. А сейчас я хочу есть! Готовить, негры, солнце уже зашло за горизонт, — скомандовала она и добавила голосом Маши из мультика. — Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят.

Кинув на нее неодобрительный взгляд, Влад взял ее за руку и потащил на кухню. С ролью кулинарного раба он, кажется, почти смирился. И даже случившийся облом готов был пережить, мысленно сделав пометку как-нибудь отомстить за это братцу.

* * *

— Довольна? — каким-то даже умильным тоном поинтересовался Владислав, когда Ника доела последний кусочек пирожного и отодвинула от себя тарелку вместе с кружкой. Кулинарный раб справился прекрасно, шустро приготовив пасту с грибами и сырным соусом, а затем вкусный чай с не менее вкусными пирожными. Северцева даже как-то размякла, подперев ладошкой щеку и уставившись на босса сытым взглядом. Только подумать — ее шеф умеет готовить, да еще и ей готовит! Хотя…учитывая, что чуть было не произошло в гостиной надо как-то начинать привыкать думать о нем как о своем парне в первую очередь, наверное.

— Еще как, — зевнула Ника. В целом оказалось все не так уж и страшно, Дангулов вроде не стремился ее мегаопекать, мозг выносить тоже не стремился.

— Отлично, — Влад скрестил руки на столе и мягким тоном поинтересовался. — А теперь, милая моя, дорогая, скажи-ка мне. Какого хрена ты мне сразу ничего не сказала?

Последнее предложение он уже произнес не так мягко, более того, его голос приобрел непривычную жесткость. Да, он его не повысил, но от тона парня Веронике захотелось съежиться и спрятаться куда-нибудь… Да хотя бы под стол. Ну, а что? Места там точно хватит! Она даже кинула взгляд под поверхность, прикидывая расстояние.

— Вероника! — практически прорычал хозяин квартиры. А вот это он зря. Позволять разговаривать в таком тоне Ника не собиралась. Тем более всяким личностям с неопределенным статусом (мысли о том, что пора бы привыкать называть его своим парнем благополучно канули в Лету). Поэтому, гордо вскинув подбородок («я орель, просто в детстве болель»), Северцева нарочито вежливо процедила:

— Прости, пожалуйста, а с какой стати я должна была тебе об этом рассказывать?

Сказать, что Владислав обалдел — не сказать ничего. Секунд двадцать Дангулов напоминал рыбу, выброшенную на берег — выпучил глаза и отчаянно глотал ртом воздух. Ника уже даже приготовилась бежать за валокордином — а вдруг у начальства сердечко слабое, еще окочурится тут, а потом будет всю ее оставшуюся жизнь бренчеть цепями в виде полупрозрачного бледного привидения? Но нет, поторопилась. Общение с неугомонной подчиненной принесло свои плоды и немного натренировало его нервную систему.

— То есть вот совсем никаких поводов нет? — голос снова приобрел обманчивую мягкость, но при этом каким-то чудом совмещал в себе еще все оттенки сарказма. Мда, кажется, своим голосом Дангулов владел виртуозно.

Интересно, а при соблазнении он это оружие как использует? — невовремя решил напомнить о себе вредный внутренний голос. И тут же себя одернул: — Тьфу, Ника, какая ты испорченная. О чем только думаешь? — и совсем уж нелогично. — Вот не брала бы трубку, когда звонил Дан, а проверяла бы.

— А что, есть? — дерзко поинтересовалась Вероника, глядя ему прямо в глаза. Она прекрасно осознавала, что вот сейчас, в этом момент нещадно провоцирует взрослого мужчину со своим не самым легким характером (характер на букву х, откровенно говоря, и явно не «хороший») и с вполне определенными желаниями. Мужчину, с которым она находилась сейчас наедине. Но при этом Ника не боялась ни на минуту — то ли доверяла Владу и была уверена, что он ей ничего не сделает, то ли не настолько и страшны были наказания, которым он мог ее подвергнуть.

— Солнышко, а ничего, что мы встречаемся? — даже каким-то миролюбивым тоном поинтересовался Дангулов, с любопытством рассматривая девушка. Казалось, он никак не мог определиться, как же ему себя с ней вести, — так быстро менялось его настроение.

— А мы что, встречаемся? — широко раскрыла и без того огромные зеленые глаза Вероника. — А ты меня спросил?