Простая игра (СИ)

Ясно было, что со Студом было все в порядке, но ипостасть робокопа была серьезно повреждена. Юрию было жаль этого парня. В принципе, отношения с ним, не в пример со Шварцом, складывались вроде как нормальные, а теперь уже так и не скажешь. «Нечего выпендриваться на ринге было!» — зло оборвал себя Юрий и прибавил ходу, не желая больше выслушивать ничьих причитаний.

Шварц привел его в подвальное помещение, единственным источником света в котором было маленько окошечко под потолком. Напротив, в глухой стене можно было рассмотреть две металлические двери, на одной из которых были нарисованы череп и кости.

Шварц, погремев ключами, шагнул было к той, что была без рисунка, но на полпути остановился и, зловеще улыбнувшись, повернул к другой. Отворив массивную железную дверь, он втолкнул Юрия в мрачное, пахнущее сыростью помещение.

«И чем я ему не понравился? Подумаешь, недоеденный кусок урвал, там и мяса-то почти ничего оставалось,» — при мысли о куриной ножке как будто пахнуло зажаренной корочкой и навернулась слюна.

Со слюной Юрий справился, а вот раздражающий странный запах никуда не исчезал. Еле уловимое колыхание воздуха насторожило его, и он замер, безуспешно всматриваясь в темноту. Единственное, что он понял, это то, что в камере он не один, и этот второй такой же большой, как и он сам.

— Эй, — негромко произнес он, чтобы не напугать неизвестного, — я знаю, что ты здесь. Не бойся, я тебя не трону.

В ответ он не услышал ни слова, хотя ему показалось, что в темноте произошло какое-то движение.

Неожиданно вспыхнул яркий свет и пушистый комочек, сияя, как утренняя звезда, спикировал Юрию на плечо. «Пушистик!» — чувство восторга встречи со старым другом нахлынуло на Юрия, но слова радости застряли у него в горле, как только он увидел того, кто скрывался во мраке.

Паук невероятных размеров наблюдал за ним из угла камеры. Десять пар блестящих глаз не мигая смотрели на него, гипнотизируя страхом. Юрий сделал шаг назад и спиной почувствовал могильный холод железной двери. Отступать было некуда, но и паук чего-то выжидал.

А потом он прыгнул… С места, резко оттолкнувшись всеми восемью лапами. Пушистик испуганно вспорхнул к потолку и забился в его угол. Но паук не застал Юрия врасплох. Хелицеры скользнули по чешуе, а зеленая кровь из распоротого толстого брюха хлынула на пол. Юрий еще раз воздал славу костяному гребню, украшавшему спину ипостаси ящера: тот, кто придумал этот лик, руководствовался творениями природы — самого гениального мастера на планете.

Паук попятился, оставляя за собой зловонный след, но далеко не ушел, а прилег на пол, сжавшись в комок. Он сразу стал гораздо ниже, но, все равно, еще большой и мерзкий.

«И на закуску!» — шипастый хвост ударил по нему, отбросив в дальний угол так, что, когда тот сполз на пол, на стене остался большой зеленый отпечаток. Юрий не хотел добивать поверженного противника, но, как только представил, что с ним бы произошло, не накинь он на себя ипостась ящера, всякие колебания отпали сами собой.

Более того, он подумал, что в одной камере им вдвоем не ужиться. Рано или поздно его сморит сон, и где гарантия, что паук не нападет в это время? Сейчас его прикрывает ипостась ящера, а что будет, если он ее сбросит или лишится?

Юрий медленно приблизился к врагу, размышляя, как быстрее с ним покончить — отравить ядом или размазать по стене хвостом. Последний вариант был понадежнее, но, от представления какое получится месиво, начинало тошнить уже сейчас.

— Стой… Остановись, пожалуйста… — вместо паука в углу сгорбился седой старик, поджав под себя ноги.

«Однако! Паук — это всего лишь ипостась вот этого старикана», — догадался Юрий.

Такой расклад резко менял план. Добивать человека, какой бы плохой он ни был, было не в его правилах.

— Странно это слышать от того, кто сам хотел моей смерти, — Юрий сел на пол перед стариком, отметив, что управлять своей ипостасью ему становится все проще.

— Меня зовут Болт, — старик замолчал, выжидательно глядя Юрию в лицо.

— И что? Мне должно стать все ясно?

— Когда-то мое имя в округе знали все, — старик тяжко вздохнул. — Одного его звука было достаточно, чтобы заставить дрожать каждого, кто хоть немного понимал в магии. Эх, были времена! А теперь вот — он развел руками, — узник, по глупости позволивший загнать себя в подземелье.

— И людоед.

— И людо… Послушай, парень, я ведь на себе почувствовал силу твоего боевого лика. Неужели я поверю, что ты не испытал иных чувств и морали, когда находился в своей новой шкуре? Признайся, ты же видел мир совсем по-другому, следовательно и отношение к окружающим было с точки зрения нового мировоззрения.

— Нет, у меня такого не было, но, кажется, я стал понимать одну девицу, запросто отправлявшую горняков на тот свет…

— Постой-постой, уж не она ли тебе передала эту чертову ипостась? — при воспоминании о ящере старик снова схватился за живот. — Можешь не отвечать, это точно была она…

— Да кто она, чего ты загадками говоришь?