Простая смертная – 2

Его узкое лицо с высоким лбом и острым подбородком – хищное, умное, часто гневное лицо с узкой переносицей; с глубоко и близко посаженными глазами, вглядывающимися в собеседника цепко, остро, с вызовом, будто ударяя его, как лезвием, – было совсем таким, каким мне запомнилось; каким грезилось одинокими ночами во сне и воображалось наяву. Меня охватило желание закинуть руки ему на плечи и зарыться лицом в мягкий ворс меха широкого воротника на его длинном широком плаще, одновременно с тех вдыхая запах его кожи и волос. Я так истосковалась по простому человеческому теплу, по ощущению, что под тобой есть твёрдая опора, а рядом есть человек, которому можно верить…

По счастью, руки мои были заняты сыном, и я не смогла бы, даже если захотела, осуществить свой порыв на практике. Я была рада, что между нами есть хоть какая-то преграда…

Атайрон-Чернокнижник, привыкший внушать ужас своим врагам одним только взглядом и меня заставить трепетать. Только не от ужаса. От смущения и желания… нет, ничего особенно страстного. Мне бы просто прикоснуться, понять, что то, что я виду, действительно во плоти.

Хотя… кого я обманываю? А главное – зачем лгу самой себе? Я отчаянно хочу оказаться в его объятиях, ощутить прикосновение его губ к своим; ощутить себя живой, способной не только дышать, но и чувствовать страсть. А не только страх или ненависть.

– Анжелика, – с улыбкой, смягчающей, меняющей его жёсткое лицо почти до неузнаваемости, произнёс он моё имя.

Атайрон был много выше меня, я едва доставала ему до плеч. Мне приходилось смотреть на него снизу-вверх, и не то, чтобы я была против.

Обычно тёмный, сейчас его взгляд словно светился внутренним светом.

– Анжелика, – повторил он.

Я почувствовала прикосновение его горячих пальцев в моей руке, а потом он, сжав мою ладонь в своей, поднял её к своему лицу и прижался к моим пальцам губами.

Его губы оказались сухими, чуть шершавыми.

Казалось, что мир замкнулся между нашими взглядами, моими руками, его губами. Я не знала, что говорить и не двигалась, как кролик не в силах пошевелиться и убежать, беспомощный перед взглядом змеи. Кролик понимает, что нужно бежать и сопротивляться, но не находит в себе сил сделать это, а змея пользуется этим.