Прости и прощай (СИ)

С этим словами мистер Дарвон направился вглубь коридора. Я же, кое-как отойдя от полученного шока, направился к лестнице на второй этаж…

* *

Итак… Вот она, эта злополучная дверь. Теперь думаем – стоит ли беспардонно войти в кабинет полковника или все же предварительно вежливо постучаться? Душа у меня склонялась к первому варианту. Однако зачатки совести говорили, что все-таки лучше второй вариант. Так и быть… Решил послушать совесть и было поднес руку к двери, дабы постучаться… как дверь открылась, и из проема показалась лейтенант Хоукай.

— О, Эдвард, это ты? Заходи… — приветливо сказала она.

Все же подчиненные полковника мне нравились больше, чем сам полковник. М-да… Я кивнул и вошел внутрь кабинета.

— Ну здравствуй, Стальной! – полковник как всегда в своем репертуаре – сидит на своем кресле и с привычной лыбой привычно нахально смотрит на меня единственным целым глазом. Хоть какой-то плюс – нахально смотрит только один глаз, а не два… Ладно, нехорошо таким вещам радоваться – сам увечный донельзя…

— Доброе утро, товарищ полковник… Если это утро можно считать добрым… — пробубнил я последнее уже тише, становясь напротив стола полковника.

— Ну, это с какой ноги встал. Ты, Стальной, похоже, со своей железной встал, раз утро для тебя недоброе… — с иронией в голосе сказал полковник Мустанг. Опять хохмит в мой адрес, ну-ну…

— Лейтенант сказала, что вы хотите со мной поговорить… На тему чего же? – спросил я, делая вид, что не обратил внимание на «невинную шуточку» полковника.

— Ну… Во-первых, вот что… Ты будешь еще работать государственным алхимиком? – в свою очередь поинтересовался у меня полковник Мустанг.

Так… Это заставило меня малость задуматься… С одной стороны, не нужно. Ведь мы с Алом уже более не ищем Философский Камень или что-либо иное – брат теперь в норме… С другой стороны, стоит. Поскольку у нас появился неприятель, не помешало бы быть под хорошей охраной. Заодно может еще чего нового об алхимии узнается…

— Да, буду… — ответил, наконец, я.

— Хорошо… В таком случае тебе нужно будет пересдать экзамен на государственного алхимика. Скоро как раз будет подходящее для этого время… Так что не медли, — сказал Мустанг. – Так… Во-вторых, касаемо того, что было вчера… Ты наверняка знаешь, что это за мужчина. Скажи, кто он? И что он планирует делать?

О как… Сразу же вынь да положь ему всю правду-матку по интересующему предмету…

— Этот мужчина – алхимик. Судя по всему, довольно сильный… — сказал задумчиво я. – Зовут его Николас Фламель… Более я о нем ничего такого не знаю…

Полковник хмыкнул и, поставив руки локтями на стол, ткнулся лицом в ладони. Глаза… точнее, глаз (все никак не привыкну…) при этом смотрел все так же на меня.

— Все понятно… В таком случае есть еще одна причина, кроме тех, что ты себе придумал, по которой ты должен остаться государственным алхимиком: ты будешь узнавать все касаемо этого Фламеля… Ну, и также препятствовать всем его планам, которые как-либо будут угрожать людям и стране в целом… — проговорил Мустанг.

— Как скажете… — отрешенно сказал я. – Еще вопросы ко мне имеются?

По лицу полковника было видно, что он хотел найти еще какой-нибудь повод, чтобы заранее загрузить меня работой.

— Нет, Стальной, можешь идти… — произнес в итоге полковник Мустанг.

Я привычно слегка поклонился и вышел из кабинета…

* *

— Все-таки какая же нахальная личность этот полковник! – проговорил с вздохом я, уже придя в мастерскую Уинри и сидя на диванчике в комнате приема. Кстати, на заметку – после возврата мне статуса государственного алхимика надо будет переселиться в привычную комнату в армейском общежитии…

— Братишка, ты как всегда слишком уж критичен к полковнику… — произнес Ал. Ну вот, вечно он в этой теме супротив меня! А еще младший брат… Предатель!

— А мне лично он так симпатичным показался… — протянула с улыбкой Анна.

Я косо глянул на девчушку. М-да, женская логика для меня навсегда останется тайной за семью печатями, которую разгадать еще более невозможно, чем тайну Философского Камня. Которая, к слову, уже давно разгадана…

— Полковник Мустанг? Симпатичным? Анна, у тебя явно сдвиг в фазе работы мозга… — усмехнулась Жени. – Одноглазый, старый, да еще и с нехилым самомнением, судя по взгляду… На кой такой нужен?

На Жени я посмотрел еще более удивленными глазами и рассмеялся.

— Твоя правда, Жени! – выдавил я сквозь поток «хи-хи» и «ха-ха».

Женевьева улыбнулась и поклонилась мне.

— Благодарю, мсье Элрик! – с французским картавением проговорила она.

Нет… Определенно после попадания в наш мир с ней произошли изменения. Во-первых, она стала проявлять характер. Во-вторых, глаза стали живыми, да и речь более эмоциональной. В-третьих… У меня галлюцинации, или она стала выглядеть старше? Определенно нет – со зрением у меня все в норме… Теперь Женевьева выглядела не на пятнадцать, как ранее, когда я впервые увидел ее в поезде, а на восемнадцать. И… на мой сугубо мужской взгляд, стала гораздо симпатичней… Ну да в общем вы поняли меня.